1 июня традиционно отмечается День защиты детей. Николая Семёночива Лескова всегда волновала детская тема. Окружающий ребёнка мир — это, прежде всего, семья. Лескову, рано покинувшему родное гнездо, затем, во взрослом состоянии, испытавшему все трудности неудавшейся семейной жизни, а с конца семидесятых годов — и полное одиночество, был внутренне дорог тихий семейный уют. Он был глубоко убеждён в «величайшей пользе» для ребёнка «доброй семьи», поэтому не только в публицистике, но и в художественном творчестве писатель не уходит от этой темы и в то же время не акцентирует её, — отмечает в своей работе Е.А. Терехова. Лесков создает ряд произведений, основанных на своих детских воспоминаниях («Неразменный рубль», «Пугало», «Зверь» и др.), однако, и для взрослых эти тексты также несут большую пользу.
Особенно остро волновала писателя и судьба тысяч детей городской бедноты – маленьких горожан, у которых не было детства. «Русские дети, — писал Лесков об этих маленьких бедняках города в газете «Биржевые ведомости», — шатающиеся по ночам по Вознесенскому и Невскому проспектам с гармониями, цукербродами и букетами, конечно, не что иное, как невинный кадр проституции».
Но еще больше сочувствие и тревогу вызывало у писателя положение тех детей, которые в десять – двенадцать лет становились жертвами хищнической эксплуатации – настоящими рабами хозяев и предпринимателей разного сорта. Это дети, которые были «пристроены к шесту», то есть служили на побегушках в трактирах, в погребках, греческих кухмистерских, портерных, в банях и даже в ночных притонах.
В своих очерках и статьях писатель показывал, какой страшный, убийственный гнет нес на своих хрупких плечах десятилетний ребенок, часто работавший лишь из-за куска хлеба. Ежедневно с четырех-пяти часов утра до десяти вечера он метался словно заведенный механизм, не смея ни разу присесть угождая на хозяина, приказчиков, на всех остальных, кто старше или сильнее его, получая тычки и затрещены. Его ум был неразвит, его нравственность немилосердно развращалась всей окружавшей обстановкой. (Чуднова Л.Г. «Лесков в Петербурге»)
Писатель и сам старался бороться с проблемой обездоленных детей и взял на воспитание девочку-сироту, которой дал фамилию Долина, таким образом, определяя ее долю, судьбу. Сын Лескова вспоминает: «На исходе ноября (1883г.) на кухне появилась <…> девочка в заношенном розовеньком ситчеке. <…> Постепенно девочка стала обвыкать. Раз-другой во время обеда ее посадили за стол, дали «сладкое». Это ускорило сближение. Через несколько месяцев она уже часто обедала за столом… Варе присваивается наименование «сиротки».
Николай Семёнович пишет Толстому о своей воспитаннице: « Я живу один, с 11-летней девочкой, сироткой, которую мать не могла пропитать и доверила мне с 2-х лет, и она теперь уже обо мне нежно заботиться.<…>
… я ее взял просто из жалости, по одним мыслям с Сютаевым, что надо всем взять по сироте, и получил я в ней удостоверение, что нисколько не трудно любить не свое рожденное дитя как свое кровное. Вышла она у меня добрая и сострадательная по всякому горю и прекраснейшая чтица, какой я и не слыхивал. <…>
… а теперь мы сжились, и она в свои ранние годы и по духу-то мне родная стала».
Отражались взгляды о сиротах и в художественных текстах писателя. В «Соборянах» это милосерднейший второстепенный герой Пизонский, которого описывает Савелий Туберозов: «…а сегодня встав, сел у окна и, размышляя о делах своих, и о прошедшем своем, и о будущем, глядел на раскрытую перед окном моим бакшу полунищего Пизонского. Прошлый год у него на грядах некая дурочка Настя, обольщенная проходящим солдатом, родила младенца и сама, кинувшись в воду, утонула. Пизонский в одинокой старости своей призрел сего младенца, и о сем все позабыли. <…> Говоря сие, увлекся некою импровизацией и указал народу на стоявшего у дверей Пизонского. Хотя я по имени его не назвал, но сказал о нем как о некоем посреди нас стоящем, который, придя к нам нагий и всеми глупцами осмеянный за свое убожество, не только сам не погиб, но и величайшее из дел человеческих сделал, спасая и воспитывая неоперенных птенцов. Я сказал, сколь сие сладко – согревать беззащитное тело детей и насаждать в души их семена добра».
В рассказе «Пугало», где Лесков вспоминает свои детские годы на Панином хуторе, появляется девочка-сирота: «Дело заключалось в том, что Селиван, по нежной доброте своего сердца, был тронут горестной судьбою беспомощной дочери умершего в их городе отставного палача. Девочку эту никто не хотел приютить, как дитя человека презренного. Селиван был беден, и притом он не мог решиться держать у себя палачову дочку в городке, где её и его все знали. Он должен был скрывать от всех её происхождение, в котором она была неповинна. Иначе она не избежала бы тяжких попреков от людей, неспособных быть милостивыми и справедливыми. Селиван скрывал её потому, что постоянно боялся, что её узнают и оскорбят, и эта скрытность и тревога сообщились всему его существу и отчасти на нём отпечатлелись».
И в «Сказание о Федоре-христианине и о друге его Абраме-жидовине» писатель не забывает тему сирот: «… и сказал, что он желает построить из своего богатства такой дом, где бы был приют и харчи всем бедным детям всех вер без различия, чтоб они с детства друг с другом свыкались, а не разделялись».
Лесков считал, что обстановка детства формирует будущего человека. Писатель старался донести до своих современников проблемы обездоленных, осиротевших детей. Проявляя сострадание и заботу, мы можем в лучшую сторону изменить их жизнь. И только в наших руках то, каким будет следующее поколение.