К 140-летию со дня рождения  Б.К. Зайцева.

В своих воспоминаниях  «Молодость – Иван Бунин» Борис Константинович пишет: 

«В доме Армянских, кораблем воздымавшемся на углу Спири-

доновки и Гранатного, позже мы жили. Над переулком свешива-

лись ветви чудесных тополей и лип особняка Леонтьева. Неда-

леко от нас дом Рябушинского, с собранием икон. Недалеко и

церковь Вознесения, где Пушкин венчался, -белая, огромно-

плавная, с куполом небосводом.

В доме Армянских много у нас уже бывало народу, <…> заглядывал Бальмонт, Сологуб, Городецкий, Чулков, Андрей Белый…, <…> и Муратов, и Стражев, Койранский, Высоцкий — сверстники и сотоварищи писания.

Иногда спал на турецком диване З. И. Гржебин, «Шиповник»,

мой первый издатель, приезжавший из Петербурга. Как «неариец», не имел в Москве права жительства — останавливался у нас.

И конечно, бывал здесь Иван Алексеевич Бунин.

Дух был богемский и бестолковый. Путано, шумно, нехозяйственно—но весело. И весьма молодо. Очень

много читали здесь вслух— и я сам, и другие. И Белый, и Бунин.

Бунин читал стихи…

Вновь нас обольщал. «Острый Сириус блистал», олень мчался

средь чащу зимнюю, в лунную ночь волки брели по снегам к гумну. Или:

Старых предков я наследье чую,

Зверем в поле осенью ночую,

На заре добычу жду. Скудна

Жизнь моя, расцветшая в неволе,

И хочу я смело в диком поле

Силу страсти вычерпать до дна.

 

Силы жизни, жажды жизни много в нем было в те годы.

На одном сборище таком встретил он у нас тихую барышню с

леонардовскими глазами, из старинной дворянской семьи… Вера

Николаевна Муромцева жила у родителей в Скатертном, училась

на курсах, вела жизнь степенную и просвещенную. С женой моей

была в давнишних добрых отношениях.

Тот вечер закончился частью в Литературном кружке, частью

в Большом Московском — очень поздно, и вряд ли мог кто-либо

тогда подумать, что недалеко время, когда обратится Вера Нико-

лаевна Муромцева в Веру Николаевну Бунину.

Но это именно и случилось. И весной следующего года уехали

они в дальнее путешествие».