Однажды, весь взволнованный рассказом Альтанского о суде над Сократом и весь преисполненный гнева и досады, я сорвался с места и схватил Альтанского за руку, как бы желая его остановить, но он спокойно обнял меня своею другою рукою и увлек вперед. Мы ходили обнявшись – и беседа, не прекращаясь, лилась и лилась своей чередою.

— Ты дрожишь, — сказал он в заключение, обратясь ко мне и впервые заговорил со мною на ты. – Ты дрожишь от негодования на людскую несправедливость: слагай это в своем сердце.

— Я этого не позабуду, — отвечал я, сжимая до крови ногтями грудь под сорочкой.

Старик остановился и, посмотрев на меня, спросил:

— Какого духа ты теперь исполнен?

— Я умереть хочу за справедливость, — прошептал я.

— О добрый юноша! – воскликнул старик, — справедливость покуда лишь хорошая идея, осуществления которой в толпе нет, точно так же, как не может ее быть у тирана. Смирись перед этим – и поди в кухню и поставь самовар.

Н.С. Лесков «Детские годы. (Из воспоминаний Меркула Праотцева)»