В фондах Музея изобразительных искусств Петрозаводска есть портрет писателя Михаила Пришвина, который достаточно мало известен широкому кругу зрителей. Его написала с натуры в 1947 году прекрасная художница Раиса Николаевна Зелинская, выразив желание передать его именно в Карелию, в город Петрозаводск. Ведь самые первые книги Пришвина, как известно, были написаны в результате его поездок на Север, в Олонецкий край («В краю непуганых птиц» и «За волшебным колобком»).

В юности Раиса Зелинская получила хорошее образование, занималась в студии художника Рерберга, где кумиром был Василий Кандинский и его творчество. Была близко знакома с Игорем Грабарем, который не раз бывал в московской квартире Зелинских, ставил натюрморты для Раисы Николаевны, давал профессиональные советы, воспитывал ее вкус. В предвоенные годы, когда Р. Зелинская стала студенткой Московского художественного института им. В. И. Сурикова, ее обучал искусству живописи профессор Александр Осмеркин.

Зимой 1946 года судьба подарила ей встречу с писателем Михаилом Пришвиным.  Она проводила Рождество в доме отдыха Академии наук «Поречье» под Звенигородом. В то время там уже некоторое время жил в отдельной маленькой комнате с супругой Валерией Дмитриевной Михаил Михайлович Пришвин. Они быстро подружились и очень весело провели эти несколько незабываемых рождественских дней. А весной Пришвины купили на краю деревни Дунино небольшой уютный дом на горке с большим садом и круглой террасой под крышей, откуда открывался прекрасный вид на поля за Москвой-рекой. «Нет деревни, краше нашего Дунина», — говорил писатель. В этом месте летом жили московские музыканты, ученые, художники. Там же три года подряд снимала дачу и Р.Н. Зелинская с семьей. «Через Пришвиных Дунино стало совсем родной деревней, — вспоминала художница, — и вся несложная обстановка их дома вместе с огромными болотными сапогами хозяина притерлась к сердцу навсегда».

Летом 1947 года Р.Н. Зелинская написала большой портрет М.М. Пришвина на террасе его дома в Дунине. Писатель позировал ей на своей любимой веранде, открытой солнцу и ветру, с которой виден весь окружающий пейзаж. «Хотелось сделать композицию, как в Ренессансе, — признавалась художница, — полная фигура с ногами и пейзаж. Сначала мы вместе с М.М. решили, что на балюстраде террасы, рядом с ним должна сидеть еще и его собака – черный спаниель Нора, но получилось, что собака слишком привлекает внимание зрителя в ущерб главному герою, и тогда я ее сменила на бинокль, с которым М.М. имел обыкновение рассматривать дали».

На картине Раисы Зелинской Михаил Михайлович собрался на охоту, надев свои большие сапоги и взяв старинный бинокль. Сапоги были такие огромные и высокие, что Пришвин чувствовал себя в них как древний воин в тяжелых доспехах. «В таких сапогах, — признавался Михаил Михайлович, — можно ступать по грязи, крошить лед в замерзших болотах и чувствовать себя неуязвимым».

Предвкушение радости охоты, встреч с любимой природой присутствует на картине Раисы Зелинской. За фигурой писателя открывается широкая панорама деревни Дунино с Москвой-рекой вдали, с лесом и елочками — так любимыми писателем. Михаил Михайлович что-то записывает в своей записной книжке, с которой никогда не расставался. Бытовые детали, увиденные Зелинской в доме писателя, удачно дополняют его живой образ. Пришвин произвел на художницу неизгладимое впечатление. Она много общалась с писателем, находилась под обаянием его личности и поэтической прозы, что нашло отражение в ее мемуарах. «Писать такого человека, как Михаил Пришвин, было безумно интересно, но создать картину, адекватную его личности, невероятно трудно», — вспоминала Раиса Николаевна.