Впервые был опубликован в журнале «Правда» (№11, 1904).

Леонид Андреев закончил рассказ 11 октября 1904 года и тут же сообщил об этом Горькому: «написал между прочим превеселенький рассказик из быта сумасшедших. Животики надорвешь!». Горький, по прочтении рукописи, ответил телеграммой: «Человек, который стучит в закрытые двери, — превосходно. Вполне самостоятельная тема. Ты ограбил себя, вводя эту тему. Призрака, усердно прошу, убери. Рассказ не проиграет. Очень прост, хорош – дружное мнение». Просьба Горького была выполнена.

Критика, в основном, положительно оценила этот рассказ. Андрей Белый нашел его одним из «изумительных по красоте и силе» произведений Андреева. «”Призраки” – апофеоз сумасшедшего дома, — писал он. – Тьма беспросветная, полная ужаса растворяет одинаково как идеальные, так и реальные основы жизни».  Литературный обозреватель «Вопросов жизни» Волжский (А.С. Глинка) дал рассказу следующее определение: «… Это – отстоявшийся испуг, уставший от себя, надорвавшийся ужас, ужас внутренне-обессиленный, сорвавшийся с кричащих высоких нот напряженного вопрошания, страстного взывания, поникший в бессилии временного сонного покоя и недоуменной растерянности». Сторонний наблюдатель (В.В. Быховский)  назвал «Призраков» рассказом «превосходным» и посвятил свою рецензию размышлениям о том — что это: аллегория или реалистическая зарисовка. Вл. Боцяновский, отметив созвучие Андреева современности, сравнивал «Призраков» с рассказом А.П. Чехова «Палата № 6». Впрочем, некоторые рецензенты вступали с автором в полемику. Н. Геккер отнес «Призраков» к неудавшимся, слабым произведениям Андреева. Ф. Белявский в обзоре «Русская литература в 1904 году» рассуждал по поводу «Призраков»: «Вместо силы и глубины “бунта” Ивана Карамазова здесь получается такое впечатление, как будто художник замахнулся дерзко на иной мир, но камень из его пращи сделал бессильный кривой зигзаг и упал рядом на землю».

Свое собственное отношение к «Призракам» Андреев высказал в письме к М.Н. Неведомскому: « … Именно: два психологических основных типа, — величие преследования; — призрачность счастья, несчастья и много, что видится; а в общем – ничего печального. <…> И я говорил своей компании, что рассказ этот  — веселый, а они надо мною смеются».