Уже известным на всю Россию писателем Бунин неоднократно приезжал в Орёл, где жила его сестра Мария Алексеевна. Один из приездов Ивана Алексеевича в город своей юности нашёл отражение в его рассказе «Пыль», который был написан в 1913 году на автобиографической основе.

Герой рассказа Хрущов проездом остановился в городе, в котором он жил в юности и работал в губернской газете. На вокзальной площади он сел в вагон трамвая (трамвайное движение в Орле было открыто в ноябре 1898 года). В описании вокзала и пути трамвая по Московской улице до Гостиной площади мы узнаём Орёл. В рассказе «Пыль» читаем: «Остановились в центре города, тут на площади, перед думой, биржей и старыми колониальными магазинами, надо было ждать пересадки: Хрущову хотелось побывать на окраинах, на Пушкарной улице, где он жил когда-то у сапожника Мухина». В центре Орла Хрущов пересел в трамвай, идущий на Кромскую улицу (ныне ул.Комсомольская), и вышел на остановке «Пушкарная». «Он направлялся как раз на те пустынные улицы, куда двадцать пять лет тому назад Хрущов попал из-под родительского обнищавшего крова, из деревни. …Жил Хрущов на Пушкарной улице среди чужой, грязной семьи. Застенчивый барчук, как не шёл он к ней! Но как, значит, счастлив он был своей молодостью, если и теперь ещё запах сапожного товара, герани и гнили мещанского угла волнует его, если от его хождения в казённую типографию остались в памяти только ранние солнечные утра и свежесть городского сада, мимо которого проходил он, прейдя по деревянным лавам и поднявшись на гору!»

Мы не располагаем документальными сведениями о том, что в юности Бунин жил на Пушкарной улице. Но достоверность и образность описания этой улицы в рассказе дают основание полагать, что здесь он бывал не раз. А может быть и жил?

В тщетных поисках дома Мухина Хрущов долго шёл по Пушкарной улице мимо бедных мещанских домишек. Почувствовав усталость, он остановил ехавшего навстречу извозчика и велел везти его на вокзал.

«Курьерский поезд подходил. Хрущов торопливо соскочил с пролётки. Радость оживила его. Он прошёл пахнущий самоваром вокзал и через минуту уже сидел в купе международного вагона. …Хрущов протёр стекло, раскачиваясь от бега ревущего на станционных путях поезда, он долго разглядывал огромную низменность, в тусклом блеске которой туманно лежал город. Потом наполовину спустил кожаную занавеску, – и сердце его сжала тоска, тоска как бы последней разлуки с этим уходящим из глаз городом и с бледными воспоминаниями молодости». Вспомнив себя «юношей, корректором губернских ведомостей, Хрущов с радостью почувствовал, что всю жизнь будет любить всё это».