6 сентября 1862 г. Н.С. Лесков, корреспондент петербургской газеты «Северная пчела», впервые выехал за границу. Перед ним открывалась Европа от Брод до Парижа. Особое впечатление оставило посещение Кракова, пребывание в котором ознаменовалось для него неожиданным и курьёзным событием. Здесь, на краковском рынке, он в первый и последний раз в жизни танцевал – всенародно с задорной кракуской, на рыночной площади, под шарманку самого заправского «мазура». Вот как он потом вспоминал об этом: «Краковский рынок уже был полнёхонек народа… Здесь, на базаре, утром я в первый раз видел настоящую польскую мазурку. Из-за угла улицы раздался звук шарманки, а вслед за тем показался и шарманщик, около которого  пар двадцать охватывали отчаянную мазурку. Кованые каблуки кракусов звонко отбивали такт по каменной мостовой, а маленькие ножки полек в белых чулочках и краковских сапожках подлетали на воздухе, едва прикасаясь к земле. Восхитительно танцуют!.. При входе на площадь мазурка увеличилась. Несколько торговок, несколько кухарок, несколько молоденьких кракусок поставили на мостовую свои корзины, схватили за руки первого попавшегося им на глаза человека и пустились в танец. Тут со мной произошёл казус. Дьявол надоумил какую-то задорную черноглазую кракуску, в зелёной юбке и белом переднике, лишить меня приятного положения зрителя и сделать действующим лицом. Она схватила меня за руку и швырнула меня в свою бешеную мазурку – меня, человека, привыкшего к самым чинным движениям на Невском проспекте! Господи! Что я только вынес, проклиная мою бесцеремонную даму… Сначала я было пробовал упираться, но задний кракус так ловко поддал меня сзади своим коленом, что я налетел на переднего танцора и уж решился прыгать. В мазурке я ничего не понимал, но русская сметка спасла меня. Мне показалось, что если я стану подражать русской пристяжной лошади, то я ещё могу быть спасён и выйду целым из моего плачевного положения. Я взглянул на мою мучительницу, дёрнул её за руку, загнул голову в сторону и понёсся московским пристяжным скакуном так, что задний кракус уж не догонял меня и не дал мне больше ни одного стречка. Сколько кругов я прогалопировал – уж не помню, но помню, какой радостью исполнилось моё сердце, когда скачка прекратилась…».