В один из сентябрьских дней далёкого 1839 года в Московском университете состоялась первая лекция историка-медиевиста Тимофея Николаевича Грановского. С этого момента начался московский период его жизни, закончившийся также в один из осенних дней, но уже в октябре 1855 года. 16 лет жизни Грановского были связаны с Московским университетом. Эти годы были наполнены радостью и грустью, успехами и неудачами, взлетами и падениями, дружбой и враждой… Одним словом, очень насыщенный период в биографии историка. И сегодня мы начинаем цикл заметок, посвящённый этому плодотворному периоду, «В Московском университете». Итак, вперёд…

Полный замыслов и надежд, Грановский приехал в Москву к осени 1839 г. Московский университет к этому времени был в зените своей славе. С каждым годом он приобретал всё большое значение. Туда стекалась самая талантливая молодёжь со всей России. В университете трудилась плеяда талантливых профессоров, также как и Грановский, подготовленных в Берлинском университете (юристы П.Г. Редкин и Н.И Крылов, доктор философии А.И. Чивилев, филолог Д.Л. Крюков, учёный-физиолог Карл Рулье и др.) По воспоминаниям Тимофея Николаевича, встретили его довольно радушно: «Я встретил очень хороший прием со стороны моих начальников и товарищей…» Он сразу стал членом кружка молодой профессуры, связанного между собой единым, ясным и цельным мировоззрением.

Возникнув в конце 1830-х гг., этот кружок с первых дней стал центром притяжения для студентов. Его членами, наряду с Грановским, были историк и юрист К. Д. Кавелин, медиевист, ставший впоследствии близким другом Грановского, П.Н. Кудрявцев, журналист и издатель Е.Ф. Корш, историк С.М. Соловьёв, вышеуказанные П.Г. Редкин, Н.И. Крылов и Д.Л. Крюков. Члены кружка – люди разные и по своим специальностям, и по способностям, и по характерам. Но именно они составили лицо Московского университета 1840-х годов. Именно они представили «замечательное десятилетие» в истории университета XIX века. Ученики Гегеля, Ганса, Риттера и др., они привезли с собой веру в науку и мастерски вещали с университетской кафедры, завораживая своих слушателей и, тем самым, оставляя по себе долгую память.

«Глубокая тишина водворялась в зале, и один только голос слышен был повсюду, к нему устремлено было все внимание слушателей», – вспоминал Я.П. Полонский. В аудиториях был слышен «только скрип перьев и ни малейшего шума».   

Все они, хоть и каждый по-своему, делали одно общее дело – учили тех, кто их слушал, мыслить, искать внутренний смысл в окружающих явлениях.