Из дневника Анны Ильиничны Андреевой

2/IY [2 апреля 1921]

Вчера исполнилось 13 лет с того вечера, там, на Каменноостровском, когда я стала женой Л. И с той минуты душа моя и тело принадлежат ему.

Невозможное состояние недели 2-3. Сижу неподвижно, никого и ничего не вижу. На дворе весна полная. Простужена, отчаянный кашель. Савва простужен, не ходит в школу недели полторы. (Вера также). Но у него эти дни сидения не проходят даром. Савва с каждым днем мужает и проявляет себя: рисует с упоением и упорством, читает стихи, — не оторвешь. Прочел «Сашку Жегулева» — с бесконечным трепетом относится к Л, переписал «Золотую Чашу». И трогательно, забыв, повторяет мои слова: это надо наизусть учить, это не Майн-Рид. Невыносим стал этот зимний домишко.

И как начало другой жизни на воздухе, стремлюсь на другую дачу. <…>

8/IY [8 апреля 1921]

Вчера было Саввино рождение. Месила вперемежку с бабой крендель, вот работа! И переезд, и гости, все сразу. Даже сегодня. Усталость. Были: Черный, Щепанск. и два Ефрона.  Наташа совсем замаялась.  Детей мало. Еды осталось еще на три дня.

Домик хорош. Море. Убирала двор, полдня на воздухе. Устала. Получила «Последние новости», не знаю, кто послал. Приятно. Море открывается, врезаясь косой, конец доходит до «Дубков» (Сестрорецк.). Приготовила кусок кренделя и 10 раз начинала записку старику Репину – все не выходит. Дети катают по полу шары (с соседней дачи) и будут играть, пока не засажу за уроки.

Трудно с ними. Без меня ничего не делают. А Валентин просто заявил в школе, что не приготовил урока – за недостатком времени. <…>

Автохромы Л.Н. Андреева из фотоальбома, изданного в Лондоне (1989 год) Ричардом Дэвисом.