Из дневника писателя:

Морозное утро. Чистый солнечный восход. Мы пошли в Купань фотографировать. Пока шли, набежала туча, и пошел сплошной дождь на весь день. Трудно представить себе дорогу, более ужасной, чем эта – по болоту, изрытому карьерами. Но мы от нищенства с фотографией перешли к мысли о настоящем нищенстве, что, мол, самое для всех страшное «побираться» больше не страшит и кажется даже преимуществом перед городом, где невозможно ходить из квартиры в квартиру и кормиться Христовым именем.

Под дождем осенним на изрытом болоте нам даже стало весело, потому что страх перед жизнью исчез: если такие дороги не страшат, если нищенство кажется преимуществом нашим, то всякая другая дорога, всякое другое положение, хотя бы вот это странствующего по деревням фотографа – должно вообще радовать…

Но пусть даже и так… Чем же плох этот мой труд, — снимать карточки детей для посылки их отцам на фронт? И так все, всякий труд, если научиться подходить к нему с благоговением, как подходили ко всякому делу монахи. Так я смотрел на себя, фотографа, со стороны, и мне нравился этот простой старый человек, к которому все подходят запросто и, положив ему руки на плечи, говорят «ты». Тогда мне думалось, я даже видел это, что именно благоговейный труд порождает мир на земле.