«…Самое главное, о чем я убедительно вас прошу — не оставляйте меня в неизвестности относительно Алексея. Почему держат его и Пешехонова, когда все уже выпущены? Пожалуйста, Константин Петрович, поймите, как тяжела неизвестность — да еще при наличности всяких пугающих слухов <…> Получил от Марии Федоровны довольно обширное и веселое — шутливое — письмо. К счастью, здоровье ее лучше, и эта самая огромная тяжесть снята теперь с души…

Выпустят скоро Алексея, и все наладится. Хотя — самое страшное, по-видимому, впереди, нынешняя весна много даст красных цветов. Люди уже потеряли власть над событиями, начали действовать стихии, и что даст революция, умноженная на войну, на холеру, на голод, — невозможно решить. А в итоге будет хорошо — это несомненно…».