К 145-летию со дня смерти младшего брата Н. С. Лескова-Василия.

В семье Лесковых детей было много, но дожили до полных лет шестеро: четыре сына и две дочери. Самый короткий отрезок времени прожил младший из братьев — Василий, которого матушка Мария Петровна любила  сильнее всех остальных детей. Началась его так много сулившая жизнь на Орловщине, в родном Панине, куда переехала семья Лесковых после продажи орловского дома, а оборвалась в далёком Ташкенте. Родился  он 1августа 1844г.,  умер в июле 1872г., прожив всего 28лет. Красивый, ласковый, добросердечный и  одарённый ребёнок сразу же завоевал сердце матери, которая его баловала и холила. Образование он получил в киевской гимназии, живя у дяди (младшего брата матери) Сергея Петровича Алферьева.Учился посредственно, и братьям в летние каникулы приходилось брать с него своеобразную подписку, начертанную рукою «старшего в роде», Николая Семёновича: « 1860 года, мая 29 дня. Я, негодный Искандерка, Василий Лесков, даю сию подписку братьям моим Николаю, Алексею и Михаилу, купно с матерью, в том, что, находясь на Панинской почве, я каждый день обязан посвящать три часа в сутки учебным занятиям с 7 часов утра до 10 час. — За несоблюдением сего условия я всякий раз подвергаю себя наказанию от 25 до 50 ударов по мягким частям». И ниже  подпись: « Василий Лесков». На 23-м году он заканчивает Киевский университет и служит по крестьянскому управлению в Козине, Корсуни, Богуславе, Умани и др. пунктах Киевской губернии. И хотябытовые условия не легки( бесприютно, хлопотно, постоянные разъезды), он бодро пишет матери: « Живу я недурно, занимаюсь своим делом, и дело идёт хорошо, ожидаю в июле ревизии и перемены своего положения». Его ничто не пугает. Крестьянские вопросы и нужды ему хорошо знакомы с детства, юриспруденция и право  усвоены в университете, способности и силы есть . Василий надеется  вскоре  перебраться из  захолустья в Киев, о чём мечтают и его близкие. Кажется, всё есть для успеха : красив, умён, образован, мягок и приветлив в обхождении, обладал прекрасным слухом и таким же голосом,баритоном. Но на несчастье ко всем этим данным шло увлечение вином. Мария Петровна, будучи вдовой, в глухом Панине частенько разливала чарочки с домашней наливкой, а то и с горькой и неосторожно рано стала угощать этим излюбленного сына-подростка, привив ему пагубную слабость. Как-то летом 1870г. в каком-то небольшом селе, в престольный праздник, после обедни, приняв на душу, Василий Семёнович  внезапно влез на деревои с высотысвоей импровизированной трибуныперед собравшимся народом произнёс такую речь, что исправник тут же настрочил « донесение». Потребовались связимаститого дядюшки,профессора медицины Киевского университета  С.П. Алферьева, чтобы замять «дело», но служба была сорвана, пришла безработица. Молодой, полный сил и энергии Василий изнывал от безвыходности, колких шуточек, соболезнований и улыбок в свой адрес. Узнав о  невзгодах младшего брата,  Николай Семёнович спешно вызывает его к себе в Петербург.Василий тешит себя радостными надеждами. Он пишет брату: « Любезный брат Николай! Сообразивши всё писанное тобою по вопросу об устройстве меня в Петербурге и находя, что всё-таки шансов за больше, чем против, я не нахожу нужным далее раздумыватьи откладывать своего выезда…Ещё раз благодарю тебя за хлопоты обо мне…». Но в дороге молодого человека охватывают тягостные сомнения в правильности совершаемого поступка. Своё настроение он изливает в письме к своим киевским родным: «Ночью лил дождь, в вагоне стало душно от печки и табаку, разговор у всех едущих всё как- то не клеился,-мне же лично стало грустно так, что я и сказать вам не умею, уж и сам не знаю почему,-рой самых безотрадных дум настолько меня преследовал, что не дал мне заснуть ни на минуту».В семье старшего  братаего встречают радушно и сердечно, ему рады и жена брата, и его дети. Пришёлся он по сердцу всем, а потом совсем завоевал всеобщую любовь и расположение открытой душой и мягким нравом. Старший показывает провинциалу достопримечательности столицы, галереи, музеи, Эрмитаж, руководит младшим в постижении всех превосходств столичной жизни . Василий делится увиденным с киевской роднёй,  тепло отзываясь за помощь своему  другому братуАлексею, который в Киеве был известным врачом: « ..ездили в омнибусе по Невскому, …ходили по Пассажу…Чем порадует меня дальше судьба, буду писать. Тебе ещё раз спасибо, Алексей, за твоё братское добро; шлю тебе глубокий мой привет из моего «прекрасного далёка». Не забывайте меня- пишите». Но деласо службой не вяжутся, деньги на исходе. Мать посылает к рождеству вторую полусотню. Сын горячо благодарит и пишет ей: « Дела мои идут туго донельзя: до сих пор живу ещё лишь одними обещаниями и советами…Буду о вас думать; о себе уже надоело до боли». Николай Семёнович, используя свои связи, обращается ко многим знакомым с просьбой пристроить младшего брата, но только обещания. Сдвига никакого, время идёт, а с ним растёт и нужда; бесплодно проходит четверть года. Мечты об адвокатуреразвеяны как дым; что же делать?Чем жить? Наконец-то по ходатайству генерал-прокурора Военного министерстваВ.Д. Философова дело стало продвигаться.Тогда-то впервые и произносится Ташкент. Василию предлагают место участкового судьис содержанием 3200 рублей серебром. Нужно спасаться от нужды и унижений, бежать безразлично в какую даль и неизвестность,-он соглашается. «Время всё лечит, авось вылечит и мои горести и стушует моё прошлое, которым меня чуть не ежедневно упрекают в самых грубых формах. Господи! на Валаам решили отправить для исправления!…»,-запишет он в своём дневнике.Мать страшится этой поездки, разделяют её сомнения и другие братья-Алексей и Михаил. Из Киева в Петербург летит спасительное письмо, в котором высылается указ о зачислении Василия кандидатом на должность судебного следователя.Казалось-бы вот он луч света -возможность вернуться в Киев, к любимой матери, дядюшке, братьям. Но, увы, из ложного стыдаВасилий отказывается от этого предложения. Николай Семёновичего поддерживает, считая, что молодому человеку надо больше ездить, видеть, узнавать, набираться в ранние годы впечатлений. Попытка родных вернутьВасилия в привычные бытовые условия, в знакомое окружение остаётся бесплодною. А между тем его дневник пополняется новыми записями: « Заложил мою шубу, …единственная моя обувь-старые ботинки-разваливаются…Заложил ростовщику кольцо своё за три рубля серебром, из них 2р. отдал Антону как месячное жалованье за услуги». И далее из дневниковой записи 10 апреля 1871 года: «…денег …у меня нет…получать неоткуда, занять не у кого, продать или заложить тоже нечего…, и яс азартом принимаюсь считать дни приближения отъезда в Ташкент…». В октябре приходит, наконец, приглашение в давно долгожданный Ташкент. После года нужды и унижений появляется спасительная надежда, дают должность участкового судьи по военно-народному управлению с годовым доходом 3200 рублей. Можно одеться, не ужасаться развалу башмаков, рассчитаться с прачкой и мелкими займами. Николай Семёновичпокупает покидающему его младшему брату старинный шейный крест и благословляет Василия на дальнюю дорогу-в сорокадневный путь до Ташкента, а по сердцу тянет холодком,-не лучше ли было вернуться в родной Киев? Утром 3декабряНиколай Семёнович везёт Василия Семёновича к « Спасителю», в « домик Петра Великого» за Невой, у Петропавловской крепости, где, постародавнему петербургскомуобычаю, служатся молебны во всех во всех серьёзных случаях жизни. Затем грустный завтрак и  прощание  на вокзале. Отъезжая, Василий был очень расстроен, последнюю ночь совсем не ложился и всё ходил по комнате. Новый, 1872-й год, последний год в своей жизни, он встретил в дороге; в апрелеэтого же года  отправляет сестре Ольге написанное в довольно шутливой форме письмо: « Я живу так себе-не хорошо и не плохо, скучно только очень. Общества местного я бегаю сколько могу, хотя и прослыл за это гордецом… дамы здесь «неописуемые»,- так что всяк человек вполне застрахован от опасности влюбиться. Из общественных удовольствий были здесь и спектакли любителей и концерты, но…Достаточно сказать, что из г.г. артистов ни одна каналья читать толком, а не то что играть, не умеет. Я завёл себе развлечение иного рода- лошадь. Лошади здесь так хороши и дёшевы, что решительно нет возможности устоять против соблазна купить хоть одну. Я заплатил за настоящего степного аргамака 80 рублей серебром, но в Петербурге или даже в Киеве за такую лошадь нужно дать никак не меньше 300 или даже больше рублей….Я по утрам  пью молоко, разатри в день купаюсь, не злюсь и не хандрю, а потому и потолстел очень, так что китель, шитый в Петербурге, уже не сходится на мне…, а уж в какой мурье я живу, так и сказать трудно: окошки мои такой величины, как были в Панине в Дмитриевой избе; за стеной помещается моя лошадь, рядом с кроватью моей, так что я, лёжа у себя в постели, слышу, как она фыркает, топает ногой и отгоняет хвостом мух. На святой неделе здесь было великое множество скандалов всевозможных, всего больше содержания романтического и мордобойного.Третьегодня Кауфман назначил меня произвести следствие о незаконных действиях жены здешнего казначея- бабы колоссальных размеров, два раза изгонявшей от себя полицию и избившей собственноручно двух полицейских унтер-офицеров…» .Заботливый « дядя Вася» , как называл его племянник Андрей,  никого не забывали часто присылал своим  роднымподарки. Мальчик вспоминал, как он получил от него посылку, в которой лежали малиновая с зелёными разводами тюбитейка, куртка , штанишкии нарядные малиновые чувяки; он был очень растроган и плакалот восхищения. А к концу лета внезапно пришла страшная весть о смерти всеми любимого Василия Семёновича. Оказалось, что он перенёс тяжёлый тиф и уже поправлялся, но какой-то денщик принёс ему ковш местного вина и убедил выпить для подкрепления сил. Его мучила жажда, и он залпом  выпил его. Подорванное долгой борьбой с высокой температурой сердце остановилось.  Трагизм этой неудавшейся жизни горько переживали все, особенно мать. Отслужив заупокойную панихиду по своему любимцу, она пишет в Питер старшему сыну Николаю Семёновичу Лескову: «…Упокой его господь, не щадил себя, за то много и претерпел . Всего досталось: унижения, пренебрежения, нужды, тоски, одиночества. Молюсь, да облегчит господь его страдания…Мать любил…  К родным всегда добр, услужлив, внимателен. Пусть почиет прах его покойно…».Так оборвалась жизнь младшего из рода Лесковых, юного ещё человекас блестящими способностямии необычайно доброй душой, на которого возлагались большие надежды,— Василия Семёновича Лескова.

Старший научный сотрудник Дома-музея Н. С. Лескова Синякова Т.Ю.