Н.С. Лесков хорошо знал и очень высоко оценивал творчество А.С. Пушкина. Он отзывался о поэте как о талантливейшем и «самом возвышенном в своих помыслах», «самом главном и действительно великом представителе русской литературы», создателе «истинно художественных произведений». По свидетельству сына писателя, судьба Пушкина «всегда занимала мысли» Лескова; «по-пушкински» понимал он и свое предназначение — необходимость «во всех читающих или слушающих <…> пробуждать чувства добрые».

Отсылки к пушкинским произведениям можно встретить в публицистических работах, письмах Лескова, художественных произведениях разных жанров.

Лесков также никогда не оставлял без внимания все, что появлялось в печати о Пушкине. Так, в письме к издателю А.С. Суворину он писал: «Читал Вашу статью о Пушкине. Статья прекрасная, однако, не могу согласиться с одним утверждением: «Всем надо учиться у Пушкина». Учиться?! – Невозможно. Можно крутиться вокруг него, восхищаться, заново поражаться, но никак не учиться. Ибо нельзя учиться гению. Кто из русских нынешних литераторов сможет описать кусок жизни и вместить в него всю Россию? Охватив малое, охватить целое? – Никто!» Пушкин для Лескова, безусловно, непревзойдённый гений, идеал на литературной сцене…

А вот еще один фрагмент из переписки Лескова. Это письмо писателя к художнице З.П. Ахочинской: «…Посылаю рябчика и «Сочинения Пушкина», все в одном томе. Рябчика кушайте, а книгу положите себе прочесть от доски до доски. Это и приятно, и полезно, и необходимо, так как женщине, желающей занять художественное амплуа, нельзя щеголять всестороннею беспечностию насчет литературы – особенно родной, и в лице ее самого главного и действительно великого представителя и поэта с мировою известностию. <…> Сделайте же над собою первую побелу: прочтите всего Пушкина, потом Шекспира, а потом Викт<ора>  Гюго. Это Вам необходимо даже для Вашего престижа при людях, имеющих образование».

В 1887 году в связи с годовщиной гибели поэта в «Православном обозрении» была опубликована «Беседа преосвященного Никанора, архиепископа Одесского и Херсонского, в неделю блудного сына, при поминовении раба Божьего Александра (поэта Пушкина) по истечении пятидесятилетия по смерти его». Л.Г. Чуднова отмечает: «Она глубоко взволновала Лескова. Весьма своеобразно почтил архиепископ память величайшего поэта России, уподобив его в своей поминальной речи «блудному сыну» евангельской притчи. Он представил Пушкина человеком, отринувшим христианство, «совратившимся в язычество», все чувства и дарования «посвятившим на служение похоти плоти» — т. е. миру Сатаны. В заключение речь шла о раскаянии поэта в его «заблуждениях».

Сиюминутным откликом Лескова на этот эпизод явился его рассказ «Лорд Уоронцов» с негодующим словом в адрес Никанора и его слушателей. Указав на тернистость жизненного пути поэта, писатель сосредоточился на главном: на обвинении ученых университета, где произнес свою речь архиепископ, в том же недоброжелательстве, которое поэт встречал и при жизни, более того — в глумлении над его памятью: «Чего не вытерпело его имя от необузданного пера Писарева? Но того еще можно слегка оправдать юностью (…), а что подумать о многочисленной семье профессоров Одесского (Новороссийского) университета, молча допустивших, чтобы на их празднике памяти пятидесятилетия смерти поэта местный архиерей произнес речь (…), полную самого бесстыжего фарисейства и наглого искажения мыслей и чувств поэта».

«Бессмертный, доколе звучит русское слово» — столь патетически высказал Лесков свое восторженное отношение к Пушкину. Писатель был замечательным знатоком творчества поэта, которое вошло в его эстетический мир прочно и стало его органическим элементом. Потому не случайна такая плотная «населенность» лесковских текстов явными и скрытыми пушкинскими цитатами, реминисценциями, приметами очевидного тяготения к творческому опыту поэта.