Н.В. Сушков: «Из живых теперь у нас стихотворцев всех ближе к Лермонтову и ни на волос не ниже Лермонтова это, если я не заблуждаюсь, – Ф.И. Тютчев, ленивейший и беспечнейший из поэтов. То же раздумье, то же разочарование по временам, даже леность утомленной души; но гораздо меньше небрежностей и недосказов. Пишучи не по страсти, а кой-когда, по внезапному вдохновению, как бы импровизатор, Тютчев часто проявляет в своих стихах силу и яркость воображения, порой женскую нервическую восприимчивость и раздражительность, иногда просто музыкальное настроение души. Первые вспышки его поэтической наклонности, разбросанные на клочках бумаги по столам и углам дома, занимаемого им в Мюнхене, были без ведома импровизатора собраны и доставлены кн. И. С. Гагариным Пушкину, который тотчас угадал в них своего собрата по Аполлону и напечатал его тетрадь в «Современнике». Из позднейших вспышек Тютчева, помещенных в «Москвитянине» и в трех «Раутах», некоторые отличаются мужеством стиха; – про другого сказал бы: отделкою, про него этого сказать нельзя, потому что он не отделывает и не сочиняет, а накидывает на бумагу, случайно сложившиеся в его голове или сердце стихотворения. Не говорю о помещенных в «Современнике» стихах Федора Ивановича, как о вдохновениях молодости под влиянием чужого, большею частью, неба и немецкой отчасти литературы. Что касается настоящего его направления, оно обнаруживает в нем более поэта мыслителя, неужели поэта-мечтателя. Главное стремление теперешней Музы его – религиозно-политическое, православно-патриотическое и с тем вместе германо-философское.

Фото: Ф.И. Тютчев, С.Ф. Александровский, 1876 г., Третьяковская галерея.