«Божья аптека» в творчестве Н. С. Лескова.

Во время заболеваний наши предки лечились различными травяными чаями. Даже сейчас все чаще в современных аптеках продаются высушенные растения для лечения, а врачи рекомендуют наравне с препаратами и «травки попить». 21 августа  считается днем Сбора диких трав для различных лечебных целей. Николай Семенович в своих произведениях, описывая людей из народа, не забывает о «Божьей аптеке», окружающей человека. Героиня «Захудалого рода» Ольга Федотовна уходила «на чердак, в чулан, где <…> целебные травы сушились». А Иван Флягин рассказывал, как татар лечил:

«- Лечил; я так у них за лекаря и был, и самих их, и скотину всю, и коне, и овец, всего больше жен ихних, татарок, пользовал.

— Да вы разве умеете лечить?

— Как бы вам это сказать… Да ведь в этом какая же хитрость? Чем кто заболит – я сабуру дам или калганного корня, и продет…»

В романе «Некуда» писатель дает необычайно душевную зарисовку со старушкой, которая лечила травками Помаду.

« — А что со мной будет, Николавна?

— Ничего, милый, — дохтор завтра, бают, приедет. Он сичас узнает.

— Он, значит, больше твоего знает?

— Ну, — ученые люди, или мы?

— А ты-то что со мной делала?

— Вспаривала, — что ж еще делать? Опух велик, ничего нельзя делать.

-Сеном парила?

— Нет, травками.

— То-то, из сена?

— Все-то ты пересмешничаешь надо мной.

— Да разве не все равно травы, что у тебя, что на сеннике?

Старуха сощипнула со свечи, потом потянула губы, потом вздохнула и проговорила:

— Нет, милый, есть травы тоже редкие.

<…>

— Ну вот тебе хошь бы первая теперь трава есть называется коптырь-трава, растет она корешком вверх.

Помада засмеялся и охнул.

— Чего ты?

— Ну, какая трава корешком вверх может расти?

— А вот же растет, и тветы у нее под землей тветут.

Помада опять охнул и махнул рукой, удерживая смех, причинявши ему боль.

— Что? не веришь? А полисада-трава вон и совсем без корня.

— Полно, Николавна, не смеши.

— Я и не на смех это говорю. Есть всякие травы. Например, теперь, кто хорошо знает, опять находят лепестан-траву. Такая мокрая трава называется. Что ты ее больше сушишь, то она больше мокнет.

— Ох, будет, Николавна, — вздор какой ты рассказываешь.

— Не, друг ты мой, не вздор это, не вздор. Есть всякие травы на свете. Есть и в травах-то своя разница. Иная трава больше стоит у господа, а другая – меньше. Иная одно определение от бога имеет, а иная и два, и три, и несколько. Есть вот трава, так называется Адамова голова. Растет она возле сильных, рамедных болот кустиками, по пяти и по девяти листов. Растет она в четыре  вершка, вот эстакенькая вот будет. – Старуха показала вершка четыре от столика. – Твет у этой травы алый, алый, вроде даже как синий. И когда она расцветает, страсть тут как хороша бывает. И эту травку рвут со крестом, говоря отчу и помилуй мя, боже, — или же каких других тридцать молитв святых. Это-то вот травой что можно сделать на свете! Все ею можно сделать. Это травой пользуют испорченного человека, или у кого нет плоду детям, то дашь той женщине пить, — сейчас от этого будет плод.  Если ж опять кто хочет видеть дьявола, то пусть возьмет он корень этой травы и положит его на сорок дне за престол, а потом возьмет, ушьет в ладанку да при себе и носит, — только чтоб во всякой чистоте, — то и увидит он дьяволов воздушных и водяных… Или опять на случай приостановления мельницы, то вода остановится, где только  пожелаешь. Это трава богатая, любимая у бога травка, и называется эта травка во всех травах царь…»

И в романе «На ножах» находим еще одно описание диких трав с перечисление болезней, которые они могут вылечить.

«- А я, каюсь вам, не люблю России.

   — Для какой причины? — спросил Евангел.

   — Да что вы в самом деле в ней видите хорошего? Ни природы, ни людей. Где лавр да мирт, а здесь квас да спирт, вот вам и Россия.

   Отец Евангел промолчал, нарвал горсть синей озими и стал ею обтирать свои запачканные ноги.

   — Ну, природа, — заговорил он, — природа наша здоровая. Оглянитесь хоть вокруг себя, неужто ничего здесь не видите достойного благодарения?

   — А что же я вижу? Вижу будущий квас и спирт, и будущее сено! Евангел опять замолчал и наконец встал, бросил от себя траву и, стоя среди поля с подоткнутым за пояс подрясником, начал говорить спокойным и тихим голосом.

   — Сено и спирт! А вот у самых ваших ног растет здесь благовонный девясил, он утоляет боли груди; подальше два шага от вас, я вижу огневой жабник, который лечит черную немочь; вон там на камнях растет верхоцветный исоп, от удушья; вон ароматная марь, против нервов; рвотный копытень; сонтрава от прострела; кустистый дрок; крепящая расслабленных алиела; вон болдырян, от детского родилища и мадрагары, от которых спят убитые тоской и страданием. Теперь, там, на поле, я вижу траву гулявицу от судорог; на холмике вон Божье деревцо; вон львиноуст от трепетанья сердца; дягиль, лютик, целебная и смрадная трава омег; вон курослеп, от укушения бешеным животным; а там по потовинам луга растет ручейный гравилат от кровотока; авран и многолетний крин, восстановляющий бессилие; медвежье ухо от перхоты; хрупкая ива, в которой купают золотушных детей; кувшинчик, кукушкин лен, козлобород… Не сено здесь, мой государь, а Божья аптека».