«О Паше вспоминаю как о моем ангеле-хранителе», – так написал Лесков о женщине очень скромного общественного положения, о своей горничной Прасковье Андреевне Игнатьевой.
К тому времени, когда в жизненную орбиту Лескова вошла Прасковья Андреевна, уже разрешились безысходные семейные нелады, распалась вторая семья, и писатель остался с сыном-подростком Андреем. В доме чувствовалось отсутствие руки опытной, рачительной хозяйки, это нарушало рабочий ритм, выводило из себя. Вести дом – это целое искусство, видимо, им не обладали сменяющие друг друга горничные. Их присутствие не делало холостяцкий быт уютным, а наемную квартиру – домом в полном смысле этого слова.
Но вот в марте 1880 г. появляется служанка Прасковья Игнатьева. Она служила не за честь, а за совесть. Скромная, работящая она взяла на себя решение всех бытовых проблем. В мае 1880 г. Лесков тяжело заболел двусторонним воспалением легких. Положение его было очень серьезным, спасло то, что за больным «умело и безотходно» ухаживала Паша. «Свернувшись калачиком на разостланном на полу коврике, она проводит ночи около постели больного»,– вспоминал сын писателя А.Н Лесков. Он признавал: «Она буквально выходила моего отца».
В доме на Сергиевской, где тогда жили Лесковы, «воцарился порядок, обеспечивающий рабочий ритм и душевный покой», за что Николай Семенович был исполнен глубокой благодарности. Свидетельствует сын писателя: «Мельчайшие требования отца выполнялись, вкусы учитывались, желания угадывались». «Паша говорила негромко, двигалась бесшумно, работала умело и неустанно». Прасковья Андреевна, освободив писателя от забот о хозяйстве, дала ему возможность много и плодотворно работать. За небольшой период были написаны первоклассные вещи: «Несмертельный Голован», «Белый орел», неувядаемый «Левша», «Штопальщик» и др. рассказы, кроме того, масса газетных статей, заметок.
К сожалению, благополучие это продолжалось не долго. В марте 1882 г. Паша вышла замуж и оставила службу у Николая Семеновича. Неожиданные перемены были восприняты писателем как «бедствие». А.Н. Лесков пишет: «С уходом Паши у нас наступило смутное время. Шла непрерывная смена самых разнородных типов, один другого малонадежнее. Вопрос оставался неразрешенным, дом необслуженным, беспризорным. Как тут было работать!». Даже через три года воспоминания были еще свежи, Лесков горько жаловался в письме 1885 г.: «В доме у меня все продолжаются нестроения. …Найти подходящего человека вести дом – даже отчаиваюсь. Что ни перемена, все хуже, и о Паше вспоминаю как о моем ангеле-хранителе. Ничего равного ей не вижу и не знаю – как мне жить в доме моем». Видимо, эта потеря чувствовалась всю оставшуюся жизнь. Благодарная память писателя сберегла черты внешности и характера Паши для создания обаятельного образа «фефелы» Праши из рассказа «Дама и фефела», который вышел в свет незадолго до смерти Лескова.
Есть одно интересное свидетельство об облике Прасковьи Андреевны – это книжная иллюстрация. В фондах музея среди других книг из библиотеки Лескова хранится роскошный альбом «Новая шекспировская галерея», выпущенный в Лейпциге в 1857 г., с изображениями героинь шекспировских пьес. И вот Лескову показалось, что Паша очень похожа на Дездемону из трагедии «Отелло». Сын-биограф видел в этом лишь дань пылкому писательскому воображению. Николай Семенович же так был увлечен этой версией «Паша – Дездемона», что по живости темперамента нередко, для подтверждения ее, привлекал мнение посетителей, гостей дома. Книга была положена в кабинете на столик перед диваном. При гостях альбом открывался на заветной странице с изображением Дездемоны. Часто это «совпадало с моментом, когда живая Дездемона подавала в кабинете гостям чай», и те могли сравнить гравюру и живую натуру. Реакция бывала разной, кто-то видел это сходство, кто-то не находил его. Лескова расстраивало, когда сходства не замечали, но не смущало, переубедить его было невозможно. И, так, или иначе, но теперь это изображение шекспировской героини будет всегда напоминать нам о Прасковье Игнатьевой, простой доброй русской женщине.
На изображениях:
- Альбом «Новая шекспировская галерея». Лейпциг. 1857.
2. Дездемона. Худ. А. Эгг.
