Через них проявляется эпоха: четыре исторические характеристики.
- II. Александр Македонский.
«Ты кто?» — «Я был царем. Элладой
Был вскормлен. Стих Гомера чтил.
Лишь Славу почитал наградой,
И образцом мне был Ахилл.
Раздвинув родины пределы,
Пройдя победно целый свет,
Я отомстил у Гавгамелы
За Саламин и за Милет!»
Следующий портрет принадлежит Александру Македонскому – западному завоевателю, покорившему за 10 лет военных походов больше половины известных на тот момент земель.
Оценивая значение этого человека, Грановский отмечает, что в истории мало имён, исторических личностей способных по объёму и влиянию с ним сравниться! Александр выступил на арену истории в момент политического и духовного разложения греческой жизни. «На какую бы часть Греции мы ни взглянули, везде видим под пестротою разнообразных явлений один и тот же упадок коренных основ греческой цивилизации». Вследствие подобного упадка возникала большая потребность в деятельности: «Поколениям IV-го столетия казался узким театр, на котором отцы их совершали свои бессмертные подвиги. Обмелевшая городская жизнь не представляла более честолюбивому гражданину достаточного простора. Следствием этого хода вещей был совершенный упадок местного патриотизма и стремление открыть вне пределов родины поприще, достойное накопившихся и праздных сил». Таким поприщем стал Восток.
Александр стал царём Македонии, Азии и Персии, египетским фараоном. Грановский довольно подробно в своей характеристике описывает военные походы Александра Великого. Но главное, подчёркивает историк, что в отличие от Тамерлана Македонский вёл не просто захватническую деятельность, как «искатель приключений», «отчаянный игрок», стремящийся к расширению территории и своего могущества, а становится «посредником и примирителем между Западом и Востоком». Ему недостаточно было побед и внешней покорности завоёванных народов. Он заставлял их примкнуть к своему государству, создавая колонии на Востоке, являющиеся «передовыми постами греческой цивилизации», проводящими идеи политики Александра.
Грановский сравнивает Александра Македонского с Колумбом, так как он открыл целым народам малоизвестные пути, открыл Западу новую природу восточных земель и «целый мир самобытных религиозных идей и нравственных представлений». Восток тоже ощутил на себе положительное влияние прогрессивного Запада, имея возможность прикоснуться к европейской культуре и мысли. «Окаменелые формы его (прим.: Востока) жизни пришли в движение; лежавшие праздно в глубине народного сознания и неясные самим себе идеи, составлявшие отстой прежнего, остановившегося развития, поднялись наружу от прикосновения европейской мысли и сообщили этой мысли небывалое богатство и полноту». Завоеватель хотел уравновесить в политических правах победителей и побеждённых, объявив, что в его царстве не может быть различий между ними, что все они должны слиться в одну народность. Македонский видел различие между эллином и варваром только в высшей и низшей образованности. Но эта идея была слишком велика для современников Александра, которые проводили резкую черту между покорёнными и победителями, «предназначив одних к господству, а других к вечному рабству». Тем не менее, Александр, своим желанием поделиться с новыми подданными духовными благами, которые до этого были достоянием только одного народа, заслужил любовь и признательность побеждённых.
Много признания он сыскал к себе, проявляя уважение к религиозным верованиям покорённых племён. «Он чтил богов всех народов, но сам, казалось, поклонялся единому, высшему божеству». Подобное уважение, основанное на поиске религиозной истины, не могло быть оценено образованным греком того времени, вызывая негодования, а порой и преступные замыслы против жизни молодого царя.
Грановский отмечает, что Александр принадлежит к числу тех личностей, все качества и недостатки которых по своему влиянию подлежат суду истории, оставляя как светлые, так и тёмные пятна на его славе. Сам же историк, представляя свой «очерк Александровой деятельности», не отрицает своей симпатии к личности Александра Македонского. «При всем том меня, может быть, обвинят в пристрастии. Я сам готов в нём признаться; но прибавлю, что историку, внимательно изучающему памятники, которые содержат в себе подробности о жизни и делах македонского завоевателя, трудно устоять против собственного увлечения, трудно не поддаться обаянию этого властительного даже за гробом лица». Историк отмечает, что судьба и природа наделили Александра всеми своими дарами, от внешней красоты до внутреннего содержания, объединяющего такие противоположные свойства, как математическая точность ума и пламенное воображение поэта, крепкая воля мужа с юношеской мягкостью и впечатлительностью. Обаянию его личности сложно было противостоять.
С ранних лет Александр проявлял интерес к научению. Его учителем был Аристотель, передавший своему ученику всё богатство идей греческой науки. Связь с учителем Александр сохранял всю жизнь. И даже в трудные минуты своих походов, стоя лицом перед предстоящими опасностями, Александр обращался к трудам современных трагиков и философов, с упоением их читая перед сражениями. В детские годы Александр вслушивался в рассказы о Персии, расспрашивал персидских послов о силах их царя, о путях, ведущих к их столицам, о разноплеменных народах, составлявших персидское государство. Все эти знания впоследствии стали неоспоримым преимуществом перед врагом. Начиная поход, Александр знал средства, какими располагал неприятель, и на этом основании вырабатывал план действий. В своих кампаниях он нёс все труды и опасности наравне с простыми воинами. И до последних дней жизни в нём сочеталась учёная любознательность с планами новых завоеваний, ведущих войско Александра «вдоль северного берега Африки на покорение Карфагена и народов Юго-Западной Европы». Но глубокая скорбь от утраты близкого друга и болезнь свели Александра Македонского в могилу, когда ему ещё не было 33 лет от рождения. Грановский подчёркивает, что даже в этом судьба оказалась благосклонна к Александру: «Она дала ему совершить всемирно-исторический подвиг и рано свела его с поприща, как будто для того, чтобы в памяти народов сохранился во всей юношеской прелести своей его поэтический образ».
Действительно, память об Александре Великом не забыта до сих пор! Почти на всех языках Азии сохранились сказания об Александре. О нём поют древние песни арабов, рассказывают предания еврейского народа. Персы внесли его в число героев своего народного эпоса. Не отстал от Востока и Запад. У всех племён латино-германской Европы есть романы об Александре Великом, составляющие особый цикл в эпической поэзии Средних веков. В них действительные подвиги героя сопряжены с фантазией поэтов и строятся на объяснении их вне пределов, которыми ограничены человеческие замыслы. Так, в немецкой поэме Лампрехта (13 век) поэт замечает, что «владычество над миром не было достаточною целью его подвигов. Он хотел дойти до рая и внимать земным слухом пению ангелов».
