Следующий исторический портрет принадлежит французскому королю, снискавшему себе славу идеального монарха Средневековья, Людовику (Лудовику) IX. Этот человек вроде бы не выделялся никакими талантами и дарованиями, не отличался особыми успехами и удачами, в том числе и в военной деятельности, в отличие от двух предыдущих персонажей, не являлся носителем прогрессивных идей, но стал объектом внимания историка, так как тоже имел важное значение. Но значение это было другого рода!

Многие правители Средневековья удостаивались прозваний, которые порой бывали очень показательны. Достаточно вспомнить Ленивого, Простоватого, Заику, Великого, Благочестивого, Красивого, Августа и др. Из всех них Людовик IX один удостоился столь славного прозвища «Святой», да и к тому же ещё через 20 лет после своей смерти был канонизирован церковью! Делая Людовика IX объектом своего внимания, Тимофей Грановский заключил в своей лекции «Король и правда сделались в то время однозначащими словами для Франции».

Грановский, как и в предыдущих портретах, не останавливается на подробной биографии французского монарха, а освещает наиболее яркие, значимые стороны его личности и деятельности. При этом он опирается на два важных источника — «Записки Жуанвиля» и «Жизнь Св. Лудовика»,  автором которых был приближённый короля – сенешал Жан де Жуанвиль.

Тимофей Николаевич отмечал искреннюю веру Лудовика, которая сочеталась с горячим желанием добра своей стране, своему народу. «Ежедневно посещал он все божественные службы, проводил значительную часть дня в одинокой и горячей молитве, немилосердно бичевал себя, читал творения Святых Отцов, охотно беседовал с учеными богословами и вообще с людьми, посвятившими себя науке». Высшее благо для жителей своей страны монарх видел в мире и справедливости, которую демонстрировал жителям королевства на примере личных поступков. Так, историк в своём повествовании ссылается на рассказ Жуанвиля о том, что время от времени король, «окружённый мужами, опытными в науке права, сам решал тяжбы своих подданных и произносил приговоры под знаменитым Венсенским дубом».  

Значительную часть времени своего правления Людовик Святой провёл за пределами Франции в далёких Крестовых походах. В 1247 году он возглавил Седьмой крестовый поход в Египет, в 1270 г. – в Тунис. Превратившись в рыцаря, персонажа средневековых баллад, без страха и упрёка он сражался за христианское дело, стойко и мужественно переносил тяготы военной жизни, проявлял выдержку и спокойствие в плену у «неверных». Сохранились разные истории о Крестовых походах Людовика IX. Грановский не сосредотачивает своё внимание на них: «Я не буду повторять всем известных подробностей о его крестовых походах; <…> Он был рыцарь в самом возвышенном, идеальном значении этого слова, и полагал конечною целью войны торжество истинной веры и восстановление нарушенного права».  При этом отдавая много сил и времени подготовке к военным кампаниям, король успевал заботиться о мире и порядке во Франции. Он усиливает контроль за соблюдением королевских указов, выступает по поручению папы римского миротворцем в международных делах, проводит судебные реформы.

Одним из замечательных качеств Людовика IX была способность в разных условиях и обстоятельствах оставаться верным себе и своим идеям. Своё правление Людовик начал с того, что подверг сомнению законность своей власти на территориях провинций, отнятых его дедом у английского короля Иоанна Безземельного. Вступив в сложные переговоры с его преемником Генрихом III, договором 1258 года Людовик возвратил ему «четыре богатые провинции», урегулировав тем самым давние территориальные разногласия. Безусловно, этот поступок вызвал много порицаний со стороны общественности. «На возражения своих советников Лудовик отвечал, что он отказывается от этих провинций, потому что они незаконно ему достались и для того, чтобы Генрих был ему настоящим ленником». Ленная связь состояла не только из юридических условий, но заключала в себе и нравственное начало обоюдной верности и любви. Людовик стремился поднять эту связь «до высшего духовного значения». Подобная благочестивость короля принималась очень часто за слабость. «Ты не король, а монах», – сказала однажды Лудовику женщина, получившая отказ на какую-то незаконную просьбу. «Блаженны миротворцы» — отвечал монарх.

Благочестивость Людовика выражалась в его щедрости к бедным, частых посещениях больниц, выстроенных храмах. О ней не забывает упомянуть в своей лекции Грановский: «Вам, вероятно, известно, как сильно свирепствовала в Средние века страшная болезнь, которую называют проказою. Люди, пораженные этим недугом, навсегда отлучались от общества; церковь разрывала посредством особенного обряда их связи с остальным миром; жилища, где их обыкновенно содержали, были предметом общего страха. Но Лудовик не разделял и в этом случае общего чувства: он ходил за прокаженными и собственными руками омывал их язвы. Я мог бы привести несколько примеров такого рода, но боюсь, что Вам трудно будет выслушать без содрогания простое описание этих дел царственного подвижника».

Слава Людовика была предопределена ещё при жизни и не ограничилась только западными народами, а проникла на Восток: «послы из Армении приходили в лагерь крестоносцев и просили дозволения видеть святого короля». Также один из современников короля, хронист Матвей Парижский написал о нём коротко, но выразительно: «Король Франции является королем земных королей». Высокую оценку давали Людовику не только современники, но и последующие поколения. Французский философ-просветитель XVIII века Вольтер написал о нём лестные слова: «Его благочестие – благочестие анахорета – не лишило его ни единой королевской добродетели. Рачительно хозяйствуя, он не стал менее щедрым, он умело сочетал мудрую политику с непогрешимым правосудием. И быть может, это единственный государь, который заслуживает и такой похвалы: он был трезво мыслящим и непреклонным в Совете, несгибаемым, но не безрассудным в сражении, и так умел сострадать, словно всю жизнь его преследовали несчастья. Больших добродетелей человеку не дано».