Впервые – Современный мир, 1913, №1 и 3.

          Критика очень неровно оценивала это произведение. Например, А. Измайлов писал о сюжетной несостоятельности «оригинально задуманного рассказа», так как напряжение, нагнетенное по ходу действия, «разбивается в ту минуту, когда единственным объяснением и подозрений, и тайн, и призрака является одна фраза – «это был бред маньяка». Критик иронически характеризовал рассказ как «новую струю в творчестве Андреева», «переход от реальнейшего письма в область мистического рассказа», и делал вывод, что он интересен лишь тем, кто «хотел бы проанализировать тонкость письма автора, его знание психической болезни».

          С. Борисов, напротив, воспринял рассказ как органично вписывающийся в идейный контекст прежнего Андреева. Удачной деталью, высвечивающей метафизический смысл этого произведения, он считает слово-лейтмотив «танцирен», «жаждущее передать последний ужас земной ограниченности, заглушаемой веселым приглашением к танцу». За этим многократно повторяющимся заклинанием-призывом, по мнению критика, стоит «вся жизнь с ее тихим тоскованием по единому сущему «смыслу», с ее случайным бунтом против всех временных гнетущих утверждений <…> вся жизнь исчезает в провале последнего отчаянного какого-то призыва и к смыслу, и к бунту, и к грядущему дню…».