Из книги В.Д. Пришвиной «Путь к слову».

«Гусек – это прозвище, а вообще звали его Александр, на деревне попросту Сашок. Он жил как часть самой природы, как травы, как птицы, как звери – все они были ему свои, ничто не вызывало в нем сомнений – ни их короткая, полная борьбы жизнь, ни покорная смерть. Своя человеческая жизнь шла у Гуська почти что на уровне звериной: была хата-развалюха, может быть, когда-то была у него и семья, – Пришвин об этом не вспоминает. По стенам сушатся травы, в закутах копошится какое-то зверье. А главная страсть Гуська – это птицы, а среди птиц на первом месте – перепела. Не так чтоб любоваться ими или слушать их цоканье, нет! Ему по-мужицки хозяйственно надо поймать первоклассного, белого, голосистого, за которого купец-любитель даст ему, Гуську, перепелиному охотнику, сотню целковых. И заживет же тогда Гусек! Но перепела того купеческого Гусек до самой своей смерти так и не поймал, да и есть ли он в природе, не живет ли только в воображении охотника? Кто знает… Гусек жил радостно, нуждой своей не тяготился, иначе, пожалуй, и жить бы не стал, как другие мужики, в заботах, в хитростях, в борьбе друг с другом. Нет, где ему! И для чего ему это, перепелиному охотнику?

«В церковь Гусек ходил только маленьким, после засовестился: одежонка уж очень плохонькая. Вот, думает, собьюсь, обзаведусь, и буду как люди, а пока что, когда люди в церковь, он на охоту».

Пришвин навещал Гуська до конца его дней. Однажды появилась у Гуська в хате какая-то девушка, не то племянница, не то просто безродная, вдобавок немая. Вместе жили и кормились. И так это было просто, и ничего не нарушало в невыдуманном, неприкрашенном, подлинном Гуське.

Пришвин писал: «Вот человек, которого я люблю. Может быть оттого я люблю его, что вижу в нем себя, как в зеркале, вижу свое лучшее, то, чем я хотел бы быть, что навсегда потеряно. Тут нет иллюзий. Я знаю: встречу его завтра, приду в его грязную избу, все равно я буду чувствовать удовольствие, я буду им любоваться…»

Осознавал ли Гусек красоту природы? Вряд ли. Он сам был этой природой, а «осознавать» это было уделом другого человека, строящего поверх природы заново жизнь».