Бетлица, Грибовка, Мокрое, Оптина Пустынь, Козельск

А теперь с юга Орловской области едем мы на юго-запад Калужской области, к тургеневским деревням, где еще не ступала нога тургеневеда. Вот их названия: Грибовка, Милеево, Красниково, Верхний Студенец, Березовка, Белый холм. Ныне это Куйбышевский район Калужской области. За несколько дней нашей экспедиции мы проехали почти полторы тысячи верст. Да, так далеко мы еще никогда не добирались. Мы оказались в стране заповедных лесов, чистых речек, прозрачных ручьев.

В годы Великой Отечественной войны этим местам не повезло. Густолесье скрывало партизанские отряды, фашисты лютовали (сожгли 16 деревень), здесь были жестокие бои.

В свое время Ивана Сергеневича привлекала в эти места богатая охота. Осенью 1852 года ссыльный Тургенев пишет друзьям из Спасского: «бесцветные дни однообразно и быстро скользят друг за другом, как дождевые капли осенью по стеклам. <…> Жду не дождусь дней, когда поеду за тетеревами в Козельск и Жиздру». Приезжая в жиздринские имения, Тургенев, надо думать, останавливался в своем усадебном доме в деревне Грибовке. Увы, дом не сохранился. Впрочем, обо всем по порядку.

Бетлица, Грибовка, Мокрое

В районном центре поселка Бетлица нас встречала совершенно замечательная женщина, которую не заметить было невозможно. Облаченная в ярко-алый костюм, в широкополой соломенной шляпе на голове, она сразу взяла над нами опеку и сразу покорила нас  знанием места, людей и истории своего района. Любовь Ивановна Тимоховская – начальник районного отдела культуры, показалась нам совершенно идеальным человеком на своем месте. Она познакомила нас с молодым краеведом Алексеем Оленичевым, автором книги, где он собрал уникальные материалы о своей малой родине. Среди прочего, он опубликовал письмо крестьян д. Грибовка, благодаривших Тургенева за дом, подаренный им для размещения в нем сельской школы.

18 марта 1862 года старосты тургеневских деревень подписали благодарственное письмо, адресованное помещику И. С. Тургеневу: «И да будет о благоденствии его наше чистосердечное теплое моление Творцу» — писали они. Нам показали то место, где находилась школа. Видимо, по описаниям старожилов был воссоздан ее внешний вид. Мы впервые помещаем изображение этой школы (реконструкция из книги А. Оленичева).

В соседнем селе Мокрое, в школе, долгие годы работал настоящий подвижник, краевед Михаил Иванович Кабанов, который не только создал школьный музей, но и собрал уникальный архив, который незадолго до смерти передал своему преемнику. Мы очень надеялись однажды познакомиться с этими материалами. Но увы, как нам стало известно, драгоценный архив был утрачен. В 2013 году исполнилось 130 лет со дня кончины И. С. Тургенева. 25 декабря того года на Доме культуры в с. Мокрое была установлена мемориальная доска, запечатлевшая факт дарения писателем своего дома для организации  в нем школы.

Во время войны школа сгорела – трагический 20-й век властно ворвался в тишину тургеневских мест.

А потом Любовь Ивановна  предложила нам посетить главное памятное место района, священное для всякого живущего, известное всем по песне М. Матусовского  «На безымянной высоте». Мы довольно долго ехали: за окном мелькали поля, холмы, перелески, как вдруг  перед нами открылся на краю леса огромный холм, который фашисты назвали «Валом». Высота открывала Красной армии дорогу на запад: впереди была Десна, за ней Рославль. Была поставлена задача: во что бы то ни стало, взять высоту! 18 человек сибиряков стали атаковать многократно превосходящего противника. Бой шел всю ночь. Немцы потеряли свыше 100 солдат и офицеров. С нашей стороны осталось в живых только двое. Немцы были отброшены за Десну. На месте подвига сибиряков в 1966 году встал семиметровый памятник, а в 1970 году был открыт музей боевой славы, который рассказывает о подвиге восемнадцати. Нас встретил в музее удивительный человек, его хранитель, поисковик с многолетним стажем Александр Федорович Богомолов. Он и рассказал нам о подвиге сибиряков, а еще показал так называемые «потеряшки» — ордена и медали, которые, может быть, когда-нибудь обретут своих хозяев…

О впечатлении, которое производит памятник, написал через 40 лет поэт Матусовский, в продолжение известной песни к фильму «Тишина»:

«Здесь словно чудом сохранилась

С далеких незабвенных дней, —

Землянка наша в три наката,

Сосна, сгоревшая над ней».

День клонился к вечеру. Нужно было возвращаться. Мы ехали молча и думали. Все же, что ни говори, такие люди как Любовь Ивановна, Александр Федорович, Алексей Оленичев, все они хранители памяти, все они, как и Тургенев, стояли и стоят на страже отечественной культуры, русской истории.

А мы едем дальше. Конечной целью нашего путешествия были Козельск и Оптина пустынь. Мы ехали и не уставали удивляться могучим соснам величиной с Ивана Великого:

«Лес, в который мы вступили, был чрезвычайно стар. Не знаю, бродили ли по нем татары, но русские воры или литовские люди смутного времени уже наверное могли скрываться в его захолустьях. В почтительном расстоянии друг от друга поднимались могучие сосны громадными, слегка искривленными столбами бледно-желтого цвета; между ними стояли, вытянувшись в струнку, другие, помоложе. Зеленоватый мох, весь усеянный мертвыми иглами, покрывал землю; голубика росла сплошными кустами; крепкий запах ее ягод, подобный запаху выхухоли, стеснял дыхание. Солнце не могло пробиться сквозь высокий намет сосновых ветвей; но в лесу было все-таки душно и не темно; как крупные капли пота, выступала и тихо ползла вниз тяжелая прозрачная смола по грубой коре деревьев». (И. С. Тургенев. «Поездка в Полесье»)

Оптина пустынь

Когда мы приблизились к Оптиной пустыни, заходящее солнце уже играло на куполах храмов. Наш фотохудожник, не мешкая, побежал ловить закат над Оптиной.  Несмотря на сумерки, паломников было много, особенно женщин. Вовсю трудились церковные лавки, кружки для пожертвований наполнялись монетами. Едва успев поужинать в весьма скромной монастырской «Чайной», мы поспешили в недавно открытый странно-приимный дом, который на самом деле представлял собой изящную маленькую гостиницу. По своему дизайну она не уступала частным отелям где-нибудь в Баден-Бадене. Некоторый аскетизм обстановки оттенялся ненавязчивым комфортом. О святом месте, в котором мы находились, напоминали портреты знаменитых оптинских старцев.

Наутро спешно перекусив, мы отправились в обитель. У ворот нас встречала козельский краевед Надежда Алексеевна Семенова. Большая часть храмов была восстановлена после перестройки. Мы посетили самый старый храм Оптиной пустыни – Введенский, где приложились к мощам старца Нектария. Огромная очередь стояла, ожидая возможности приложиться к мощам главы оптинских старцев – Амвросия. На выходе мы поискали среди могил монастырского кладбища надгробья с именами знаменитых славянофилов – братьев Ивана и Петра Киреевских, скончавшихся один за другим летом 1856 года.

Нужно думать, что Тургенев не раз бывавший в соседнем Козельске, приезжал сюда специально поклониться могилам безвременно ушедших друзей, о которых он писал, что их нельзя не полюбить. О посещении Тургеневым Оптиной пустыни вспоминал старец Варсонофий.  В беседах с духовными детьми он упомянул поэтический образ, который явился Тургеневу при виде Оптиной пустыни. Она показалась ему похожей на белую лилию посреди зеленого бора. Вообще интерес Тургенева к русским монастырям не случаен. В его библиотеке даже сложился целый раздел, посвященный русским обителям. Напомним, что его первым печатным произведением была статья «Путешествие по святым местам русским», где он прославляет монастыри как очаги русского просвещения. Тургенев умел почувствовать поэзию уединения, к которой и нам, кажется, удалось хотя бы отчасти прикоснуться, прикоснуться к тому особому миру, о котором поют отшельники.

Моря житейского шумные волны

Мы протекли;

Пристань надежную утлые челны

Здесь обрели.

Здесь невечернею радостью полны,

Слышим вдали –

Моря житейского шумные волны!

Надежда Алексеевна показала нам видовую точку, с которой Оптина была видна как на ладони. С такого места, наверное, видел монастырь наш Тургенев.

Козельск

Помнится, когда мы были в Козельске уже много лет назад, он произвел на нас неизгладимое впечатление старинного русского города. Однако нынешний Козельск очень изменился. Поначалу нам показалось, что от него ничего не осталось. Но вдруг сквозь черты современных, бездушных строений здесь и там нашему взору представали старинные двухэтажные особняки: снизу камень, деревянный второй этаж, мезонины, цветники в маленьких двориках. Перед одним из таких домов мы остановились. Он поразил нас неухоженностью, пестрыми лоскутами белья на балконе, наскоро залепленной трещиной на стене. Трещина пролегала аккурат возле мемориальной доски, на которой мы все-таки различили черты И. С. Тургенева. Оказалось, что этот дом с легендой. Как утверждают козельские краеведы, во второй половине 19 века в нем проживал уездный казначей Капитон Иванович Вялкинский. Считается, что здесь трижды останавливался во время охотничьих странствий И. С. Тургенев, что документально подтверждают дневниковые записи Вялкинского:

«Вчера на нас навалилась невероятная радость: приехал на охоту И. С. Тургенев и по добрым советам остановился у меня. Выбрал комнатку на балконе, хотя я и рад был зал предоставить. Собеседник он хороший, человек невзыскательный, любит выспрашивать, особливо об охоте».

Через неделю Вялкинский писал: «Тургенев шесть дней охотился, приходил поздно, уходил чуть свет, так что мы его почти не видели. Вели беседы, да накоротке. Хвалит наши места. Говорит: они густы дичью, да и красотой не обижены».

Мы прошли в узенький дворик, сочувственно выслушали жалобы жильцов, сетовавших на нежелание местной администрации сделать хотя бы косметический ремонт дома. Мы пообещали со своей стороны выступить ходатаями в этом деле. К слову сказать, мы выполнили свое обещание и по возвращении написали письмо, адресованное тамошним властям, но ответ так и не пришел.

Получив на память пахучую ветку флоксов, отправились далее в Краеведческий музей. Как в старые добрые времена, музеем руководит и делает все музейные работы один человек, художник по образованию. Среди множества лиц, музейных реликвий, документов, мы разглядели свои: портреты Гоголя, Тургенева, братьев Киреевских, Достоевского, Льва Толстого и его сестры Марии Николаевны. Оказывается неподалеку, на ул. Мира стоит дом, сруб которого был привезен из Шамординского монастыря. В нем жила М. Н. Толстая. Музейщики в тревоге. Дом как будто предназначен под снос.

Здесь, в музее, вспомнили еще один дом в Козельске, в котором во 2-й половине 19 века размещались присутственные места. Старожилы утверждают, что в один из своих приездов в Козельск, Тургенев читал в этом доме свой рассказ «Собака». Поскольку рассказ был написан в 1864 году, надо думать, писатель приезжал в Козельск во второй половине 60-х или даже в 70-е годы. И еще долго бродили мы по старому Козельску. Полюбовались кафедральным собором, постояли на высоком берегу Жиздры, в последний раз по-детски порадовались диковинным резным фигуркам сказочных героев в детском парке и прощались с Козельском – каждый пожал лапу гигантскому деревянному медведю – на счастье.

Долго совещались о более коротком пути домой. Наконец, наш водитель Олег, в прошлом дальнобойщик, большой профессионал, проложил маршрут по навигатору. Можно было расслабиться и даже немного поспать. В голове мелькали пейзажи, лица, мелькали обрывки услышанных историй и, как водится, думалось уже о дне завтрашнем.

Продолжение следует.