Из книги В.Д. Пришвиной «Наш дом»:

«Однажды нам понадобилась помощь врача, и Валентина Михайловна (Мещерина) привезла с Мозжинки  друга своего, Виктора  Васильевича Ляпунова. Он был не только врачом, но еще и страстным охотником.  На Мозжинке он жил и работал круглый год, вероятно, из-за своих охотничьих собак: в городе их содержать было невозможно. Вот была у охотников встреча!

Мы сошлись семьями, Виктор Васильевич до конца жизни Михаила Михайловича бывал у нас в доме как близкий друг, и как врач, и, уж конечно, как товарищ Пришвина по охоте.

Михаилу Михайловичу нравился самый стиль врачебной работы Ляпунова, его умение прислушиваться к индивидуальности больного: считаться с характером, а не только с болезнью тела.

Дневник: «1952 г. 31 мая. Так разливался соловей, что на ночь и в комнате слышно. Ляпунов сказал: – Наверно, и перепела прилетели. – Я ему: – А Вы слышали?

– Нет, не слышал, а должны бы прилететь.

Мы, наверно, не последние культурные охотники, они есть, они родятся, и учатся, и будут, но сейчас связи между нами нет, и от этого кажется, будто мы последние».

Летом на Жиздре жил знакомый писатель и рассказывал Михаилу Михайловичу, что на озерах везде, как на войне, бомбежка: глушат рыбу.

«Этому уничтожению, – писал Пришвин, – нет пределов, потому что энтузиасты охоты и рыбной ловли обессилены, «любитель» исчез, и я о себе иногда слышу: «Вот последний любитель идет!»