«…вытачивание ангелов» достаётся «кровью и нервами, а оплачивается, как мочала», – писал Н.С. Лесков С.Н. Шубинскому. Базарных предложений, дающих полную сытость и достаток, сколько угодно. При искреннем же «служении литературе», в России и талантливый человек будет жить впроголодь. Уж лучше запрячь себя в служебный хомут и заниматься любимой литературой, но где найти место? «Деньги будут, будет и служба», – обещает почитаемый его С.Е. Кушелев.

1 января 1874 года отдаётся приказ министра о причислении Лескова к министерству «с назначением членом Особого отдела Учёного комитета по рассмотрению книг, издаваемых для народного чтения». Оклад небольшой – тысяча рублей в год, но прожиточный бюджет заметно повышается. «Ну-с, Николай Семёнович, – говорит ему Б.М. Маркевич, – поезжайте на Васильевский остров и заказывайте вицмундир. Он в этом великий художник. Сами себя не узнаете, какой он даст вам вид!». «И не подумаю, – отвечает Лесков, – я не в департаментские чиновники иду, а в члены Учёного комитета». «…но представиться-то министру придётся?». «Ну и представлюсь, по вольности писательской, в том, что дома есть: в обыкновенном фраке». «Воля ваша, – обиженно отвечает чиновник, – но мой вам совет – сделайте, как учу. «Спасибо, но только я уж отвык от ливреи и снова рядиться в неё не собираюсь. Обойдёмся авось и без неё!». Маркевич был недоволен. «Как знаете. Только я предупреждаю вас не зря – это вам может дорого обойтись: граф Дмитрий Андреевич приметлив и памятлив». Совет обсуждался со многими, и почти все соглашались с указаниями Маркевича, но переубеждать Лескова было безнадёжно.

В указанный день Лесков вошёл в своём чёрном фраке в кишевшую уже вицмундирами приёмную министра. Дежурный искоса взглянув на новичка, холодно спросил: «По случаю причисления к министерству и назначения на должность?». «Да, в учёный комитет. Всё?», – спросил Лесков. «Ваш чин?». «Губернский секретарь», – с раздражением ответил  писатель.

Мелкочиновному литератору определяют очередь в самом хвосте представлявшихся министру. По мнению Н.С. Лескова приём вроде бы прошёл благополучно, но надменный дежурный, вероятно, уловил что-то в замкнутом лице министра и простился с писателем довольно сухо.