М. М. Пришвин в своих дневниках сделал много записей, посвящённых анализу своей творческой лаборатории. Писатель признавался, что «мучился всю жизнь над тем, чтобы вместить в поэзию прозу». Эти драгоценные для него страницы дневниковых записей он завещал своей жене и литературному соратнику — Валерии Дмитриевне Пришвиной. Он хотел, чтобы они сохранились и в тайне надеялся, что в будущем они станут достоянием его друзей-читателей: «Завещание. Верно судить о писателе можно только по семенам его, понять, что с семенами делается, а для этого время нужно и время. Так скажу о себе (уже пятьдесят лет пишу!), что прямого успеха не имею и меньше славен даже, чем средний писатель. Но семена мои всхожие, и цветочки из них вырастают с золотым солнышком в голубых лепестках, те самые, что люди называют незабудками. <…> Милый друг, если ты переживёшь меня, собери из листков этих букет и книжечку назови “Незабудки”».

Писатель был уверен, что «поэзия – это предчувствие мысли». Он признавался: «Искусство моё состоит из чередования удачных и неудачных попыток заключить эту достоверность сердца в слова разума».  М. М. Пришвин считал своей главной особенностью «силу сердечной мысли», которая, по его мнению, является «величайшим богатством души». Искусство писателя заключается в том, чтобы поднять чувства от сердца вверх к голове, там их прояснить, дополнить, а затем опустить, соединить «в живой воде сердца и потом, подняв вверх, стальным пером чёрным по белому начертать узоры мыслей». Пришвин очень ценил свою мысль, «проросшую из своей головы, как мох из пенька», и тогда пропадает всё надуманное и книжное. Но в то же время писатель отмечал, что слишком умным талантливый человек не может быть, так как при одном уме только злость, а талант греет, и «ум на таланте как бы на тёплой лежанке». Он говорил: «Поэзия − это дар быть умным без ума». Ум бывает разным, и Пришвин уверен, что страшен человек с холодным умом, человек, который «огонь души запер в стены рассудка», а нужно писателю «сохранять свою живую душу».

                              Из книги «Глаза земли».

Торжественный день вышел из густого тумана полным тишины и блеска орошенных туманом листьев,– летняя полнота природы.

Сегодня лучезарным утром в темном лесу была великая тишина, я почувствовал ее, углубился в себя, и когда из себя выглянул, то увидел, что в сиянии между деревьями вниз падают с веток светлые капли ночного дождя и от капель внизу дрожат крылья папоротников.

Так в тишине углубляешься и видишь все из себя, как в окошко, и совершенно свободно. А когда ветер, то всегда не сам, а кто-то мне нашептывает, наговаривает, трубит, воет. И если бы не знать, что это все ветер делает, то так бы думал, что не я тут, а кто-то другой пришел.

Но бывает, совсем тихий ветер неслышно играет листьями и ветвями деревьев. Тогда мне кажется, что я глухой и не слышу музыки от прикосновения невидимого существа к листьям. Я смотрю в это время на колебания листьев и веток и догадываюсь о музыке. Больше! – мне представляется тогда, что и мы, как листики: трепещем, и бьемся, и рвемся глухие, без понимания исходящей от нас музыки.