Открытие красоты мира  для  Бунина началось в детстве с родительской усадьбы  под Ельцом в средней полосе России. Позже он вспоминал: «Тут, в глубочайшей полевой тишине, летом среди хлебов, подступавших к самым нашим порогам, а зимой среди сугробов, и прошло всё моё детство, полное поэзии печальной и своеобразной».

Чуткость к краскам, звукам природы пробудил в маленьком мальчике его домашний учитель – Николай Ромашков. Через много лет в своем романе «Жизнь Арсеньева» Бунин воскресит это время.

 «Он рисовал акварелью – и пленил меня страстной мечтой стать живописцем. Я весь дрожал при одном взгляде на ящик с красками, пачкал бумагу с утра до вечера, часами простаивал, глядя на ту дивную, переходящую в лиловое, синеву неба, которая сквозит в жаркий день против солнца в верхушках деревьев, как бы купающихся в этой синеве, – и навсегда проникся глубочайшим чувством истинно-божественного смысла и значения земных и небесных красок. Подводя итоги того, что дала мне жизнь, я вижу, что это один из важнейших итогов. Эту лиловую синеву, сквозящую в ветвях и листве, я и умирая вспомню …»

 

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса,

Прошел внезапный дождь косыми полосами –

И снова глубоко синеют небеса

 Над освеженными лесами.

 

Тепло и влажный блеск. Запахли медом ржи,

На солнце бархатом пшеницы отливают,

И в зелени ветвей, в березах у межи,

Беспечно иволги болтают.

 

И весел звучный лес, и ветер меж берез

Уж веет ласково, а белые березы

Роняют тихий дождь своих алмазных слез

И улыбаются сквозь слезы.

 

1889