«Вкус пирожного, растворённого в чае, звук аэроплана или линии колокольни Сент-Илера».
Поток сознания как литературный прием в творчестве И. А. Бунина.
«…На большой перемене, гуляя по гимназическому саду, Оля Мещерская быстро, быстро говорила своей любимой подруге, полной, высокой Субботиной:
– Я в одной папиной книге, – у него много старинных, смешных книг, – прочла, какая красота должна быть у женщины… Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза, – ей-богу, так и написано: кипящие смолой! – чёрные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, – понимаешь, длиннее обыкновенного! – маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, – я многое почти наизусть выучила, так всё это верно! – но главное, знаешь ли что? – Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть, – ты послушай, как я вздыхаю, – ведь правда, есть?
Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре.»
Бунин И. А
Рассказ был написан под впечатлением от прогулки по кладбищу острова Капри, где писатель случайно наткнулся на могилу юной девушки. Контраст унылого места и медальона с изображением красавицы с необычайно живыми и радостными глазами глубоко потряс Бунина.
Кладбище – один из значимых образов русской литературы, он появляется и у Пушкина, и у Тургенева, Гончарова, Чехова.
Творчество Бунина пронизано темой жизни и смерти. Одним из образов и символов, раскрывающих эту тему, является кладбище. В большом числе произведений писатель упоминает это место. В рассказе «Поздний час» весёлому городу противопоставлен город мертвых, с уже не «ухабистыми мостовыми, а ровными проспектами».
Рассказ «Легкое дыхание» построен на воспоминании. Понятие воспоминания очень важно в построении произведения и идёт ещё от философских концепций Аристотеля и Платона. Если Аристотель видел его как движение от предыдущего к последующему, то Платон считал, что время движется в душе человека. Именно вторую концепцию избрал для себя и Пруст, который использует для себя такие сравнения как «молния импрессии», «укол жалом бесконечности», которые могут быть спровоцированы любыми непредсказуемыми воспоминаниями, такими как «вкус пирожного, растворенного в чае, звук аэроплана или линии колокольни Сент-Илера». Под действием этих внезапно оживших впечатлений автор выпадает из привычного бытового состояния, здесь нет уже прошлого и настоящего отдельно, они взаимопроникновенны и одновременны.
Один из исследователей творчества Бунина, Э.А. Бальбуров, отмечает, что «независимо от Пруста к поэтике непроизвольных воспоминании приходит и Иван Бунин». Бунин прочел роман Пруста после того, как были написаны первые части «Жизни Арсеньева» и сам удивился их схожести. В его дневнике есть запись «…Говорили о романе, как писать его новым приемом, пытаясь изобразить то состояние мысли, в котором сливается прошлое и настоящее и живёшь в том и другом одновременно».
И Бунин, и Пруст стремятся вырваться из аристотелевского, календарно отмеренного времени, в котором есть дистанция между прошлым и настоящим, и очутиться внутри времени-пространства, не имеющего частей.
Образцы приема потока сознания можно увидеть у Льва Толстого при описании состояния Николая Ростова накануне Аустерлицкого сражения, Всеволода Гаршина, В. Вулфа, Дж. Джойса, У. Фолкнера.
Поток сознания – интереснейший прием в литературе ХХ века, воспроизводящий душевную жизнь человека посредством регистрации разнородных проявлений психики (переживания, ассоциации, воспоминания), которые передаются вне логической и причинно-следственной связи.