«Лоскутная» Москва Леонида Андреева.
Часть 12
Осенью 1903 года Леонид Андреев переезжает с семьей в Средне- Тишинский переулок, д. Шустова. Двухэтажный особняк, состоящий из 2-х квартир, больше подходит теперь уже известному и талантливому литератору. Семья писателя занимает весь 1-й этаж. Квартира огромная, «барская», в 7 комнат, с чудесным светлым кабинетом и большим залом. Здесь имеется столовая с громадным камином, две спальных комнаты, отдельная комната для матушки и комната для прислуги. Мебель в кабинете поражает своей тяжестью и величиной. Имея личный кабинет, Леонид Николаевич чаще всего работает в огромном и неуютном зале.
Писательница и революционерка В.И. Дмитриева (в замужестве Ершова; 1859-1947) вспоминала: «Это была громадная и почти совсем пустая зала с окнами в сад. И насколько в других комнатах было уютно и красиво, настолько здесь все было неприветливо и мрачно. Кроме нескольких огромных фикусов и еще каких-то растений, в самом отдаленном углу залы, перед окном стоял мольберт с начатой картиной (Андреев был и художник), а немного поодаль к стене был приткнут маленький столик и перед ним простой стул.
— Вот где он и пишет, — сказала Александра Михайловна. – Ведь, смотрите, и холодно здесь, и неуютно, нет, не хочет в том кабинете писать, а как все уснут, запрется здесь и пишет…
Подошел Андреев.
— Что, моя жена, я вижу, на меня жалуется? Никак не хотят понять, что там меня все раздражает: и мягкая мебель, и ковры, и картины, а вот здесь-то и разыгрывается фантазия…».
В этом пустом и мрачном зале, в течение девяти дней и ночей был написан «Красный смех». «<…> когда часа в 2-3 я кончал работать, — писал Л.Н. Андреев критику Н.П. Неведомскому, — вокруг меня все плясало, какие-то тени мелькали, я видел себя и свою тень на стенах и белизну дверей в темноте.
Почти все время, пока я писал, у меня было сердцебиение – а раз, опять-таки ночью, я вдруг страшно почувствовал, что голова моя не выдержала и я схожу с ума. Ужасное чувство!».
Все это время Александра Михайловна была рядом с мужем, она молча просиживала у него в кабинете целые ночи, поддерживала и оберегала его своим безмолвным присутствием.
Квартира в доме Шустова стала последней московской квартирой Андреевых, в ней семья прожила два года. Б.К. Зайцев писал, что «<…> в жизни Андреева (писательской, а может быть и личной) годы 1901-1906-й были самыми полными, радостными, бодрыми. Все его существо летело тогда вперед; он полон был сил, писал рьяно; несмотря на самые мрачные “Бездны”, на “Василия Фивейского” — полон был надежд, успехов, и безжалостная жизнь не надломила еще его».
