Мы поздравляем всех с Международным Днём музеев! В этот день мы хотим вспомнить впечатления Николая Семёновича Лескова (тогда еще молодого корреспондента) от посещения Музея древностей в Вильнюсе в 1862 году.

«Граф Тышкевич (прим.: Тышкевич, Евстахий (Евстафий Пиевич), граф (1814 — 1873) — археолог, инициатор создания и председатель Виленской археологической комиссии (1855 — 1865) и Музея древностей при ней) пригласил меня завтра в двенадцать часов посмотреть музей, устроенный в Вильне его стараниями (прим.: Основу открытого в 1856 г. виленского Музея древностей составили собранные Е. Тышкевичем на протяжении восемнадцати лет коллекции археологических находок, монет, медалей, карт, гравюр, рисунков и рукописей; для публики музей был открыт по воскресеньям с 12 до 4 часов пополудни).<…>

… о виленском музее. Он очень невелик. Две залы, в которых собраны и антики (прим.: В музее имелось свыше трех с половиной тысяч археологических находок, свыше тысячи древних грамот, множество всевозможных редкостей), и несколько зоологических экземпляров (прим.: В музее насчитывалось свыше пятнадцати тысяч чучел птиц и млекопитающих, препаратов, ископаемых костей и тому подобных экспонатов), и исторических памятников монет (прим.: Нумизматическую коллекцию музея составляли около шести тысяч монет и медалей).  Замечательнее всего портреты, которых здесь немало. Между ними есть портрет Мицкевича, в молодых его летах, Марины Мнишек, Степана Батория  и многих других известных в истории Польши лиц.

Очень жаль, что ни граф Тышкевич, ни г. Крупович не позаботятся сделать с этих портретов фотографических копий, которые можно бы продавать в пользу музея, очень нуждающегося в средствах. Музей этот своим существованием обязан графу Тышкевичу (прим.: Музей, основу собрания которого составили коллекции Е. Тышкевича, к 1862 г. содержался на его средства и пожертвования семнадцати членов-благотворителей Виленской археологической комиссии из числа магнатов, а также за счет 39 почетных членов комиссии, обязавшихся ежегодно жертвовать по 30 рублей серебром), и только в недавнее время пользуется некоторою поддержкою со стороны нашего правительства. В тот день, когда я был в музее, он был полон народом. Особенно много было дам и детей. До сих пор я еще не видал ни разу такого огромного собрания женщин в сплошном трауре. Кроме черного пудесуа и черного ситца, с белыми цветочками, не видно ничего. В пяти или шести местах видел казаков квартирующего в Вильне полка. Трое из них в верхней зале стояли у большого зубра. Чучело очень хорошо сделано, но, до перенесения его сюда, оно стояло в губернаторском саду, и там в нем от сырости завелась моль, которой теперь никак не изведут. Чучело это нужно считать совершенно погибшим и вредным для музея, потому что от него может расплодиться моль и попортить другие чучела, стоящие в том же зале.

— Ха, ха, ха, — раздался сзади нас громкий хохот.

Я оглянулся, молодой казак покатывался со смеха.

— Т-с, ты пострел! — удерживал его другой, дергая за рукав шинели, и в то же время сам едва удерживаясь от смеха.

— Гляди! гляди! — опять вполголоса сказал молодой казак, и опять порскнул в рукав.

Я снова оглянулся, и вижу, что во рту у зубра торчит коротенькая солдатская трубочка. Казаки сначала как бы сконфузились, но потом, видя мое смиренство, тотчас же оправились.

— Курит, — сказал, смотря мне в глаза, толстый белобрысый казак, с клиноватою бородою.

— Да он курит, а тебя за это выведут вон, — отвечал я покойно.

Казак сделал недовольную мину.

— Небось не выведут, — сказал он, вынул из рта у зубра трубку, и пошел прочь, а за ним пошли и другие».

«Из одного дорожного дневника» Н.С. Лесков.

На изображениях:

Музей Древностей в Вильнюсе. Граф Е.П.  Тышкевич. Вид на Вильнюс — Старый город.