Иван Бунин был страстным путешественником. Он много ездил по России, много раз бывал в Европе, посещал страны Востока. Эти поездки дарили ему яркие впечатления, в них он черпал вдохновение для создания своих стихотворений и рассказов.

Одно из таких «странствий» стоит особняком. Весной 1907 года Бунин отправляется путешествовать по Святой Земле, и отправляется он не один: с ним едет Вера Николаевна Муромцева, «тихая барышня» из старинной дворянской семьи. Они познакомились на одном из московских литературных вечеров и с тех пор почти полвека были вместе.

Об их первом совместном путешествии Бунин потом напишет:
«когда на полудне стояло солнце моей жизни, <…> рука об руку с той, кому бог судил быть моей спутницей до гроба, совершал я свое первое дальнее странствие, брачное путешествие, бывшее вместе с тем и паломничеством во святую землю господа нашего Иисуса Христа».

В книге воспоминаний «Беседы с памятью» Вера Николаевна подробно описывает начало своей «новой жизни»:

«10 апреля был назначен день нашего отъезда, мы должны были начать нашу новую жизнь. Накануне собрались самые близкие мои друзья и приятели, и мы скромно провели этот вечер. <…>

Наступила последняя ночь моя перед новой нашей жизнью. На душе было двойственно: и радостно, и грустно. В душе боролись вера с сомнениями. Но я старалась не думать об этом, а представлять себе наше путешествие. Мне очень было по душе, что оно не банальное, не Италия, не Париж.

И вот наступил день 10 апреля 1907 года, день, когда я резко изменила свою жизнь: из оседлой превратила ее в кочевую чуть ли не на целых двадцать лет.

Начались наши странствия со Святой Земли, и я горжусь, что именно я настояла на этом путешествии, несмотря на все отговаривания, происходившие главным образом от полного незнания условий путешествия по Святым местам. <…>

Выехали мы из Москвы вечером. <…> На вокзал я ехала с мамой, провожали меня, кроме папы и братьев, близкие друзья. <…>

Наконец – платформ, купе международного вагона, прощанье, томительные минуты, третий звонок, свисток паровоза, и поезд трогается. <…> Ян со свойственной ему быстротой и живостью перемещает вещи, устраивает вагонный уют. Затем садится и с непередаваемо доброй улыбкой смотрит сначала на меня, а потом в окно, давая мне время успокоиться. Осматриваюсь. Мне нравится все: и вагон с его дешевой роскошью, и то, что я одета в английском стиле, и то, что я еду в «неведомые» края…»