В июне 1889 года в Орле Бунин познакомился с очаровательной девушкой Варварой Владимировной Пащенко, к которой он испытал по-юношески восторженное и страстное чувство первой любви. Она была дочерью состоятельного елецкого врача. Закончив гимназию, Варя стала часто приезжать из Ельца в Орёл для участия в любительских спектаклях Музыкально-драматического кружка — она мечтала стать актрисой.
Музыкально-драматический кружок был организован в Орле в 1889 году при Купеческом собрании, которое помещалось в доме А.А.Агошковой на углу улиц Садовой и Болховской (ныне улиц М.Горького и Ленина). Дом не сохранился. На его месте в начале 1950-х годов было построено здание Дома связи, в котором размещается Главпочтамт (ул. Ленина, 43). Бунин бывал на спектаклях Музыкально-драматического кружка в качестве корреспондента «Орловского вестника». В ряде объявлений и театральных рецензий, помещённых в газете, упоминается Варя Пащенко, которая нередко исполняла ведущие роли:
«В помещении Орловского музыкально-драматического кружка вчера были исполнены две пьесы: водевиль Руднева «Две капли воды» и комедия Крылова «До поры до времени». Лучше исполнена была, конечно, вторая, благодаря участию в ней И.Ф.Королёва, Ф.М.Орлова и В.В.Пащенко, расположившей к себе орловскую публику» («Орловский вестник», 1890, 16 декабря).
«После праздника предполагается любительский спектакль, для которого выбрана комедия г. Хотева «Степная красавица». В спектакле будет участвовать В.В.Пащенко, приехавшая на днях из Ельца» («Орловский вестник», 1891, 17 апреля).
Любительские спектакли Музыкально-драматического кружка играли заметную роль в культурной жизни Орла, в них участвовали многие видные представители орловской интеллигенции. В романе Бунина «Жизнь Арсеньева» есть несколько ироническое отображение восприятия молодым Иваном Алексеевичем любительских спектаклей:
«До поднятия занавеса я сунулся было за кулисы: там сходили с ума, одеваясь, гримируясь, крича, ссорясь, выбегая из уборных, наталкиваясь друг на друга и не узнавая друг друга, — так странно все были наряжены, — кто-то был даже в коричневом фраке и фиолетовых штанах <…> В зале было полутемно, на сцене солнечно, ярко. Я, сидя в первом ряду, взглядывал то на сцену, то вокруг себя; ряд состоял из самых богатых, удушаемых своей полнотой штатских и самых видных чинами и фигурами полицейских и военных, все были точно скованы тем, что творилось на сцене, напряжённые позы, недоконченные улыбки… Я не мог досидеть даже до конца первого действия».
