В конце января 1914 года семья Леонида Андреева (в составе самого писателя, жены Анны Ильиничны, сына Саввы и его воспитательницы Минны) отправилась в путешествие по Италии. Несколько дней Андреевы прожили в Венеции, но основным местом их жительства стал «вечный город» — Рим.

            Поездка в Италию должна была поправить пошатнувшееся здоровье писателя и дать ему силы для дальнейшей работы над новыми произведениями, но выздоровление не получилось. «Я что-то совсем развалился, — писал Леонид Николаевич брату Андрею. — Преждевременная весна, которую встретил я в Риме, как преждевременные роды, привела мой организм в недоумение, растрясла, сделала физически и умственно нелепым. Мне не то хочется спать, не то весело, не то я дурак совсем. Вдруг скверно стало шалить сердце, почти до припадка, нагнало тоску; сердце лучше – голова заболит. Один желудок действует, как Ниагара при бенгальском освещении. Написать серьезное письмо – мука; я их и не пишу».

            Оберегая матушку, Анастасию Николаевну, в письмах к ней Андреев умалчивает о серьезных недомоганиях и сердечных приступах и старается как можно больше описать ей веселых и забавных эпизодов: «Милая моя маточка, сегодня первое событие в моей однообразной римско-семейной жизни. Не знаю, что еще из этого выйдет, но клюнуло. Познакомился с итальянкой. Сегодня, когда я входил в трамвай, она сидела, а меня сильно тряхнуло на повороте и я сел к ней на колени. Потом был долгий, непонятный разговор по-итальянски; но, кажется, она меня оценила. Странно только, что на свидание к ней меня вызовут повесткой – но уж такой видимо обычай».

            Леонид Николаевич старался убедить себя и окружающих, что неспособность к серьезной работе объясняется исключительно погодой и многообразием римских впечатлений. Сообщая А.П. Алексеевскому о решении с завтрашнего дня приступить к написанию драмы «Самсон в оковах»  он пишет: «Но работать будет трудно – климат не содействует в самый раз. Такая весна, такое тепло и даже жарынь, и столь много интересного вокруг, что анафемски трудно углубиться, уйти в себя и отречься от проклятого мира. А совмещать — не умею, не могу совершенно: либо мир с его соблазнами, либо работа и аскетизм».

            Одним из главных «соблазнов» стала для писателя Кампанья, «красивейшее римское поле с зелеными волнистыми холмами, рощицами пиний и кипарисов». На многих фотографиях Леонид Андреев запечатлел эти дивные места. Кампанья стала любимым местом его уединенных прогулок, сосредоточенных размышлений и неожиданных наблюдений. В письме к матушке писатель сравнивает ее с городом своей юности — Орлом: «А вчера был совсем божественный день. Я днем ушел на много верст в Кампанью, и было такое солнце, и такие дали, и такой простор, и так дышалось и так гляделось – будто во сне это все. <…> В пешеходных тропинках, протоптанных по зеленым буграм, есть что-то напоминающее орловские поля; и воздух мягкий, безветренный и теплый, как у нас за Орлом в погожий летний вечер, — и когда шел я, не торопясь, то казалось, будто мне всего восемнадцать лет и я еще орловский гимназист…».

Позже Кампанья, так же как и Рим, и даже Номентане, где Андреевы жили в Риме, станут местом действия последнего произведения Леонида Андреева – романа «Дневник Сатаны».

В начале мая 1914 года писатель вернулся домой, так и не поправив свое здоровье. Тем не менее, окружающим он казался бодрым и радостным, а его заграничное путешествие воспринималось как удавшееся. По свидетельству В.Е. Беклемишевой, Леонид Андреев «не раз говорил, что только пожив в Риме, можно понять, почему нам, русским, так близок этот город. <…> Говорил, что постарается так устроить свои дела, чтобы на год уехать в Италию».

Эти планы не исполнились – началась мировая война; поездка в Италию  в начале 1914 года оказалась последней.