Из книги «Путь к слову»
«Николай, о котором по записям дневника можно сказать, что он был неудачником в душе и пьяницей в жизни, – любимый брат Михаила Михайловича. Отношения с ним были непростые, с умалчиванием, с внезапными порывами откровенности, словно они оба бродили у одного очага и не могли около него сойтись.
Николай жил как бы растерянный перед какой-то неправдой и нечистотой окружающей человеческой жизни, бессильный что-то лично предпринять… Но он нес в себе тоже мечту о светлом образе прекрасного человека, возможного на земле.
Вот дневниковые записи Пришвина о своем брате:
«Николай Михайлович (брат) был человек очень хороший, но, как все хорошие люди, он не знал, что хорош, и всю жизнь свою мучился, что он не такой, как настоящие люди. Где эти настоящие люди, кто они такие – в жизни он едва ли видел, но настоящий человек был ореолом его личного существования; после, в самые тяжелые минуты своей жизни, он недоуменно меня спрашивал: если все кругом так безобразно, то откуда же пришло к нему, что есть какой-то светлый человек?»
Николай не был женат. Однажды задумал жениться. Не женился по простой причине: по дороге из Воронежа в Орел, где ждала его невеста, он забыл чемодан с парадным сюртуком, без которого нельзя было венчаться, смутился, раздумал и вернулся назад.
Случай будто и смешной, но… здесь была более глубокая причина, чем простая забывчивость и болезненная застенчивость Николая.
В 1946 году, раздумывая о задачах своего писательства, Пришвин вспоминает брата Николая и записывает, обращаясь к самому себе:
«Вспомни брата своего, Михаил! Какой был хороший человек и как не пришлась ему жизнь от начала до конца. А что? Не его ли «идею» (о светлом человеке) теперь я вижу и хочу провести ее».
«Николай настолько был чист и истин, что – умный парень! – не мог понять арифметики, закона, истории. Он во время преподавания смотрел в души учителей и видел их ложь».
В конце жизни в дневнике Пришвина появляется запись об Обломове в прямой связи с неумирающим для него образом брата Николая: «Обломов – бесхарактерный как тип и великий русский характер как личность. С точки зрения планирования жизни, «обломовщина» есть нечто невозможно дурное, а с точки зрения русского быта, Обломов есть дивное существо. Вспоминается брат Николай и его роман в его отказе от всякого плана».
