В письме от 16 мая Зайцев писал: «Итак, мне очень хочется досмотреть здесь по возможности больше, и иногда очень хочется просто домой, к Вам. Этот мир замечательный, мне все же неблизок».

«Афон предстал мне в своем вековом благосклонном величии. Тысячелетнее монашеское царство!  Напрасно думают, что оно сурово, даже грозно. Афон – сила, и сила охранительная, смысл его есть «пребывание», а не движение, Афон созерцает, а не кипит и рвется, — это верно. Но он полон христианского благоухания,  т.е. милости, а не закона, любви, а не угрозы. Афон не мрачен, он светел, ибо влюблен, одухотворен. Афон очень уединен и мало занят внешним. Это как бы остров молитвы <…> «Мир» справедливо полагают они грешным, но я не замечал у них гордыни или высокомерия к нему. Напротив, сочувствие, желание оказать помощь. Простота и доброта, а не сумрачное отчуждение, — вот стиль афонский, и недаром тысячи паломников («поклонников») пребывали в этих приветливых местах», — писал Борис Зайцев.