Из воспоминаний Г.А. Ершова.
«В тот раз я впервые приехал в пришвинское Дунино, затерявшееся в подмосковном полесье, протянув свою улицу вдоль высокого берега Москвы-реки, как бы вглядываясь то в быстротечную водную гладь, то в широко раскинувшиеся по ту сторону реки пшеничные поля и иные зеленые угодья, на дальнем краю которых уже тогда вставали корпуса городского типа.
Впервые увидел тогда я два думных столбушка, на одном из которых сидел с тетрадью в руках Михаил Михайлович, а на другом – незримо его будущий читатель, ради которого и были все труды кудесника русского слова.
Перед ними горбилась зеленая поляна, по границе которой от дома, стоявшего на горушке, спускалась густая липовая аллея.
К Москве-реке вела тропинка. Начиналась она сразу же за калиткой. Но Пришвин повел меня в чащу. Пробираясь сквозь густой и колючий кустарник, мы поднимались вверх, удаляясь от реки. Здесь было сыро, пахло прелью и еще чем-то… «Да это ж грибами!» — подумал я.
А Михаил Михайлович, потирая руки и посмеиваясь в бороду, сказал:
— Ну вот и прошел. И не заметил. Все вы, горожане такие. Чудо на вас глаза тянет, а вы, будто щенки слепые, мордочкой, мордочкой, вроде бы что-то и чуете, ан ничего вокруг увидеть не можете.
С этими словами, не переставая хитро улыбаться, он раздвинул справа по тропинке зеленый куст. И верно, это было истинное открытие чуда. Передо мною на малюсенькой зеленой полянке-пятачке стояла огромная сыроежка с высоко кверху загнутой старой уже шляпкой, кое-где такой трухлявой, что ее края залохматились, давно утратив былую тугую линию ополья.
Но какая же прозрачная и чистая вода была в этой естественной чаше!
Вспомнилась мне пришвинская старая сыроежка, что заставила его поклониться себе и даже на землю животом лечь.
— Как же вы сберегли этакое сокровище? Здесь столько ходит дачников!
— Да они ж городские, куда им такую разглядеть, а настоящий сельский житель такой вот гриб-семянник ни в жизнь не тронет: пока есть грибница – грибы всегда будут.
Так я второй раз, уже не по книжке, а по самой жизни, перечитал знаменитый рассказ Михаила Михайловича Пришвина.