Из поколения в поколение для каждого человека мама — самый главный человек в жизни. Становясь матерью, женщина открывает в себе лучшие качества: доброту, любовь, заботу и терпение.
Огромную и очень важную роль в жизни известного русского писателя Леонида Николаевича Андреева играла матушка – Анастасия Николаевна. Ее безграничная, всепоглощающая любовь к сыну, ее доброта и душевность, ее представление о Леониде как о самом лучшем и талантливейшем – заставляли его действительно становиться лучше и помогали выбираться из самых трудных жизненных ситуаций.
Из писем Л. Андреева матери:
«Тебя, маточка, я люблю крепко и очень дорожу – больше, чем ты думаешь, — твоею любовью. Ты такая неизменная со мною, и чувствую себя с тобою немного маленьким. А мне уже 40 лет. Как время у нас с тобою быстро прошло. И ты всегда помни, что если из меня и вышло что путное, так это от тебя».
Анастасия Николаевна Пацковская происходила из обедневшего польского дворянского рода. Она родилась в 1850 году в с. Орлии Севского уезда Орловской губернии. Рано осиротев, юная Настя перебралась в Орел на попечение к своему старшему брату Николаю, который ее очень любил и исполнял все ее прихоти и капризы. По природе своей была она девушка веселая и живая, обладала неистощимой фантазией. Правда, закончила всего лишь церковно-приходскую школу и писала совершенно безграмотно, но читала много и очень любила театр. Настя Пацковская была добра и наивна.
Вспоминая о своей молодости и о муже – Николае Ивановиче – она рассказывала: «… силач был первый на всю слободу. Когда мы только повенчались, накинула я шаль, иду по мосту, а я была недурненькая, ко мне пристали двое каких-то в военном. Николай Иванович увидел это, подошел неспешно, взял одного за шиворот, перекинул через мост и держит над водой. Тот барахтается, а Николай Иванович никакого внимания. А я стою на мосту и апельцыны кушаю… Он знал, что я люблю бублики. Купит для меня целую сотню, наденет на шею – вязка чуть не до полу идет, а все говорят: вот как Николай Иванович жену свою любит!»
После рождения первенца жизнь Анастасии Николаевны была полностью посвящена заботам о Ленуше. Ее любовь к старшему сыну часто доходила до курьезов. В жаркие дни она водила его за руку на речку, привязывала веревкой за ногу или талию, и только тогда пускала его в воду, а река в том месте была что ручеек, и все мальчишки переходили ее вброд.
Однажды Анастасия Николаевна сшила маленькому Ленуше на рождественскую елку костюм Кота в сапогах. Он был так хорош в этом костюмчике, что с тех пор все его так и называли — Котик, Коточка, Котоша.
Многие свои таланты Леонид Николаевич унаследовал именно от матери. Его брат Павел вспоминал: «… от отца он получил ум, силу воли, широкий размах, некоторую физическую силу. От матери талант, … душевные качества и, наконец, любовь и интерес к жизни нереальной. Ей же он обязан и своим столь своеобразным воспитанием».
«Насколько отец смотрел на жизнь ясными и трезвыми глазами, настолько для матери жизнь была полна загадок и чудес. Она любила всякого рода сказки, …, небылицы и в конце жизни зачитывалась такими писателями, как Конан Дойл, Фенимор Купер и другие».
Будучи отчаянной фантазеркой и обладая прекрасным даром рассказчика, Анастасия Николаевна наполнила детскую жизнь Леонида фантастическим миром сказок и былинных героев. Рассказывала она образно, ярко, часто приукрашивала свой рассказ и к былям прибавляла нечетное количество небылиц. Правда в ее рассказах так переплеталась с выдумкой и фантазией, что невозможно было порой отделить одно от другого. Однажды матушка рассказала детям о двух чудесных лошадях, запряженных в коляску, которые промчались мимо, обдав ее своим горячим дыханием. Причем в коляске никого не было, а лошади были чуть ли не в два-три раза больше настоящих и светились каким-то фосфорическим блеском.
В одежде, привычках и укладе жизни Анастасия Николаевна была типичной провинциалкой. Сын Леонида Андреева – Вадим – так описывал облик своей бабушки:
«Когда ей исполнилось пятьдесят лет, она раздала все свои цветные платья, надела темно-серую полосатую юбку, длинную кофточку на выпуск (кофточка была своего собственного покроя, таких кофточек я не видел ни на ком) и зимою накидывала на плечи широкую вязаную шаль. Волосы, /…/ , она расчесывала на прямой пробор и сворачивала узелком на затылке».
Анастасия Николаевна любила всех своих детей и многочисленных внуков, но совершенно необыкновенной и преданной любовью она любила своего старшего сына. Он пользовался у нее непререкаемым авторитетом и доверием: «Ленуша сказал» — закон, заповедь. Каждый несогласный с Ленушей становился ее личным врагом. Она, как никто другой, понимала сложный мир его мятежной души и старалась быть как можно ближе к нему.
Если Леонид куда-то отлучался, она ожидала его с нетерпением, стараясь занять себя какой-нибудь работой: начинала безмерно хлопотать и суетиться. Из комнаты в комнату переносился озабоченный шелест ее юбок. Это беспокойство заражало весь дом, и даже самый беззаботный детский визг не мог заполнить пустоты, которая образовывалась в доме в отсутствие старшего сына.
После неожиданной и скоропостижной смерти отца весной 1889 года именно Леонид становится опорой и надеждой Анастасии Николаевны. Но после окончания гимназии он поступает в университет и уезжает в Москву. Семье, чтобы хоть как-то улучшить свое материальное положение, приходится сдавать флигель и часть дома внаем. Одна жиличка оказывается политической. Она пишет своим друзьям, что прекрасно устроилась: хозяйка наивный и простой человек, и будет рада принять всех. И, действительно, вскоре к Андреевым приехали еще два жильца. Но, так как все они были под особым надзором полиции, утром 22 апреля 1894 года жандармы окружили дом и сад, произвели тщательный обыск и арестовали всех: и жильцов и хозяйку.
Леонид в это время был в Москве, дома оставались только младшие дети. За ними присматривали родственники, а от Леонида старались скрыть арест матери. Но он все-таки узнал и бросился хлопотать об ее освобождении. В течение полутора месяцев Анастасия Николаевна побывала в орловской, московской и даже петербургской тюрьмах. После возвращения всех поразила перемена, произошедшая с нею. Сестра Леонида Андреева – Римма — писала в своих воспоминаниях: «Уехав более или менее молодой женщиной, мать возвратилась в Орел совершенно другим человеком. Уехала молодая – приехала старуха».
После этого случая Леонид Андреев принимает решение не оставлять более мать одну. И в начале 1895 года семья Андреевых продает дом и переезжает в Москву. Начинается самый тяжелый период в их жизни. Семья снимает подвальные и полуподвальные помещения, жить становится все труднее. Анастасия Николаевна старается, как может, оберегать Леонида от забот и переживаний по поводу материального состояния семьи — он должен закончить обучение в университете. И когда, после долгого периода тоски и уныния, ее возлюбленный Коточка вдруг становился шаловлив и дурашлив, она была счастлива. Вместе с ним веселела и вся семья, и в доме на две-три недели водворялся какой-то наивный, очень искренний и простосердечный, провинциальный уют.
Корней Иванович Чуковский, хорошо знавший семью Андреевых, писал: «Он (Андреев) до конца дней своих любил ее (матушку) горячо и порывисто, что не мешало ему в семейном кругу без устали потешаться над нею и сочинять про нее небылицы. Хотя у нее были темные волосы, он почему-то называл ее «Рыжиком» и уверял тут же, за чайным столом, — будто она влюблена в одного итальянца. И очень смеялся над тем, что она говорит «калидор», «апельцын», «карасин». На все эти шутки она отвечала улыбкой, так как чувствовала в них сыновнюю ласку и была счастлива».
Анастасия Николаевна страшно перевирала иностранные слова и фамилии знакомых. Для сына было большим удовольствием услышать от нее какое-нибудь новое словечко. Однажды, очень взволнованная она вбежала в кабинет Леонида и провозгласила: «Ленуша, иди скорее, там карета подкатила, а на запятках ливерный лакей стоит!» В другой раз это была «фаршированная» телеграмма, а когда Леонид Николаевич собирался ехать в Петербург на скачки, то она просила его не играть на «пульверизаторе».
Но необразованной Анастасию Николаевну нельзя было назвать, она обладала тонким умом и большой наблюдательностью. Леонид Андреев всегда прислушивался к ее мнению. Находясь за границей, он просил ее побывать на премьере своей пьесы и обязательно написать ему свои впечатления. Мать угадывала сердцем там, где не могла понять разумом.
Расставались мать с сыном не часто, и в эти редкие периоды жизни писали друг другу письма, полные любви, заботы и обожания. Письма Анастасии Николаевны были написаны ужасным почерком с присущей только ей орфографией.
Леонид Андреев шутил по этому поводу: «Твой почерк ужасен и твое презрение к знакам препинания превращает твои рукописи в сплошной маразм и катаклизму, от которых дух захватывает у читателя; и всем известно, что многие здоровые и крепкие люди бессильно рыдали над твоими письмами, отчаявшись найти начало и конец в этом сплошь вязаном чулке без пятки и носка».
Но это все были шутки. На самом деле Андреев считал, что его письма к матери – это не просто сыновняя обязанность, нет – это нужно прежде всего для его собственной души, он знал, что никто с таким интересом и любовью не прочтет его писем, не почувствует его шутки, как «маточка».
Из писем Л. Андреева матери:
«Пятьдесят лет, знаешь — это не мало, а мы с тобою почти 50 лет вернейшие друзья, начиная с Пушкарной и кончая хладными финскими скалами. На твоих глазах я из Кота в сапогах и узляка превратился в российского писателя, пройдя через пьянство, нищету, страдания; на моих глазах ты из молоденькой женщины стала бабушкой, также пройдя сквозь страдания, нищету и прочее…»
«… что бы ни было с нами, куда бы ни заносила нас судьба, высоко или низко – никогда мы не теряли с тобою самой близкой душевной связи. Приходили и уходили люди, а ты всегда со мною оставалась, все та же – верная, неизменная, единственная».
Жизнь Анастасии Николаевны сложилась трагично. Ей выпала горькая и тяжелая доля — пережить своих детей: в 1905 году умирает дочь Зинаида, в 1915 уходит из жизни сын Всеволод, в годы гражданской войны пропадает без вести самый младший сын Андрей. А 12 сентября 1919 года она теряет любимого сына, друга и кормильца – Леонида.
После смерти старшего сына Анастасия Николаевна прожила чуть больше года и умерла в декабре 1920. Ее похоронили на кладбище на Черной Речке, туда же в 1924 году перевезли из Нейвольской часовни и гроб Леонида Андреева.
В 1956 году, по просьбе детей, прах Леонида Николаевича был перезахоронен в Ленинграде на Волковом кладбище (на литераторских мостках). Могила же Анастасии Николаевны, к сожалению, не сохранилась.
Многих героинь своих произведений Леонид Андреев наделял чертами характера матушки. В автобиографической пьесе «Младость» под именем Александры Петровны Мацневой выведена Анастасия Николаевна. Можно найти ее черты и в образе жены Терновского из пьесы «К звездам» и в образе матери из рассказа «Жертва».
На первом томе своего собрания сочинений писатель сделал посвящение: «Матери моей с глубочайшим уважением и любовью, с величайшей благодарностью. Если я в этих книгах хорошо пишу о всех матерях, то это посвящается тебе, мамочка, и если я – автор, то ты, меня /…/ родившая, снова и снова своей любовью дававшая мне жизнь, есть автор автора. И вся честь тебе. Твой с неизменной любовью. Леонид Коточка».