Несмотря на физические трудности, зимой и летом Поляков пешком преодолевал расстояние до Хвалынска (около 30 км.), чтобы выходные, праздничные или каникулярные дни провести в любимом доме бабушки. В то время вокруг Возрождения еще существовало большое количество деревень: Ершовка, Большая и Малая Федоровка, Воробьевка, Михайловка…. По дороге он делал натурные пейзажные зарисовки.
В результате у него созрела мысль «дать общую картину родных мест». Позднее он скажет: «чувство Родины в моем опыте есть основа творчества. И, может быть, всякий творческий талант открывает свою страну и этим увлекает других. Конечно, и так может быть: звук идет из разных источников, но мембрана одна, и эта мембрана есть Родина».
В школе Поляков прослыл «формалистом». Конечно, он им не был. Он все-таки мало представлял себе многие вопросы искусства. В первых рисунках хвалынских земель чувствуется много ученического, стремление соответствовать тем требованиям, которые предъявляли ему в училище. А представления об искусстве учителей школы и населения поселка были далеки от того, чтобы принять хоть какие-то отклонения от фотографической точности в изображении пейзажа, человека, растений.
Работа в школе поглощала много времени. Невозможно было отключиться и сосредоточиться на творчестве в полную меру. А нужно было еще, и зарабатывать на жизнь.
А он думает потихоньку готовиться к зональной выставке, хотя бы для того, чтобы, со временем стать членом Союза художников. Членство в Союзе давало и редкую для того времени возможность не числиться в какой-либо организации, самому распоряжаться своим временем. А это значило очень много. В противном случае можно было попасть в разряд тунеядцев с очень неприятными последствиями. Перед его глазами был пример его учителя
П. Чернышевского. Он, по мнению Полякова, был свободен и во времени, и средствах. Правда, Поляков не учитывал, что Чернышевский занимался не только творческой, но и оформительской и преподавательской работами.
Для вступления в Союз важно было не только качество работ, но и количество участий на выставках. У Полякова, практически, не было ни того ни другого. Прежние рисунки он почти все уничтожил. Творческих вещей мало. Были четыре, так называемые, «мухинские» работы. История их любопытна. Поляков нарезал доски на линолеуме, и они, по ошибке, были выставлены в Художественно-промышленном училище им. В.И. Мухиной как образцы, выполненные студентами.
Но эти работы не могли претендовать, ни на творческий багаж, ни на то, чтобы представить творчество Полякова. Так что на скорое вступление в Союз рассчитывать не приходилось.
Постепенно Поляков зрел, строил планы. Размышлял о себе, о своих работах, о творчестве…. Раньше он хотел понять то, что писал и рисовал, суметь объяснить это себе и другим. «Моя воля – писал он, – меня сковывала, направлял меня. Я верил только в то, чего добивался всем напряжением воли. Моя работа казалась мне значительной тогда, когда она стоила мне большого усилия. Я одинаково расценивал усилие и результат. Это ошибка! Большая ошибка. Но, может быть, каждый должен совершить такую ошибку, чтобы, пройдя через нее, пойти дальше».
«За периодом, когда художник работает, прилагая усилия, должен последовать период, когда он работает, не ставя себе никакой цели: после подготовки приходит время сбора урожая. Может быть, неплохо, если молодой художник переоценивает вклад воли, но зрелый и немолодой художник должен полагаться на благодать».
«В конце концов, – приходит он к выводу, – важно только одно: надо посвятить себя своей работе, отдаться ей целиком, без всяких затаенных мыслей. Только тогда ваша работа отразит вас всего. Нужно совсем не думать о том, будет или нет то, что создается, принято другими».
По его словам, он начал подходить к ощущению умирания своего внутреннего «я», которое у него было в Советске и в Ленинграде. Он приводил фразу и Евангелия, вычитанную у Ф. Достоевского: «то семя не взойдет, которое не умрёт».
Он активно работает «… За этот месяц понаделал много всяких эскизов для гравюр. Если разозлюсь, то к весне будет сто штук…. Может быть, устрою через год свою выставку в училище. Точно не знаю, будущие вещи то нравятся, то противны. А вообще, все это муть, конечно, я не знаю, когда же, наконец, оформлюсь и приму ритмические формы внутри. Если это будет, то будет нечто достойное».
Демонстративный ряд представлен предметами из фондовой коллекции ОГЛМТ.
Обращаем ваше внимание, что полная версия выставки расположена на странице Фонды ОГЛМТ. Единая фондовая коллекция в разделе Фотоальбом новый.
Прямая ссылка на страницу: https://turgenevmus.ru/fotoalbom-novyj/
* Владислав Поляков. Воспоминания о художнике / Автор-составитель и редактор В.В.Гришков. – Санкт-Петербург: ООО «Издательство “Лема”» 2010. – 30-33 С.