И вот: в самом цвете сил, счастья, успехов – взрыв, всё опрокинувший. Осенью 1906 г. внезапно скончалась от родильной горячки Александра Михайловна.

Помню сумрачный, снежно-ледяной день, когда мы хоронили её в Москве, на Новодевичьем. (Леонид остался в Берлине). – Отчаяние его было безмерно. Он кинулся на Капри к Горькому, с которым ещё дружил. Жил там мучительно. Вот отрывок из его письма, 9 янв. 1907. «Для меня жизнь так: несколько людей, которых я люблю, за ними города, народы, поля, моря, наконец, звёзды и всё это чужое. И если бы все люди, немногие, кого люблю, вдруг умерли бы или забыли меня – я оглянулся бы и завыл от ужаса и одиночества».

Далее говорит, что хорошо, если бы мы с женой приехали туда, и прибавляет вновь: «Здорово я тут одинок, несмотря на Горького. С вами я бы мог говорить о смерти Шуры, постараться понять её».