Говорить о Леониде Андрееве «объективно», оценивать писание его мне трудно. Слишком он связан с моей ранней жизнью, литературной и личной. Для меня он всегда молодой, чернокудрый, с остроблистающими прекрасными глазами, «решающий» неразрешимое, каким помню его в годы Грузии, Пресни, Бутова. Он лихорадочно говорит, курит, пьет с блюдечка чай на террасе дачи, среди вечереющих берез, туманно-нежных далей. С ним, где-то за ним, тоненькая большеглазая невеста, тоже брюнетка, в темном платье, с золотой цепочкой на груди. Любовь, свежесть, сияние глаз девических: расцвет жизни.

Так что для меня Андреев не просто талант русский, тогда-то родившийся, тогда-то умерший, а выражаясь его же словами, милый призрак, первый литературный друг, старший брат, с ласковостью и вниманием опекавший первые шаги.

Дальний, верный привет могиле твоей, Леонид.