Из Москвы он перебрался теперь в Петербург. Может быть, тяжело было «родное пепелище». В Петербурге, в сущности и не легче, но нет растравляющих воспоминаний. Переломилась жизнь, переломилась и литература. Это началось с «Жизни человека», драмы-мистерии в отвлеченном роде («человек-вообще», персонажи условны, все схематично и очень горестно). Шла эта вещь в Художественном Театре, с большим успехом. За ней ряд других  — «Анатема», «Царь-Голод», «Самсон», «Черные маски» и пр. Некоторые успех имели, другие нет. Жизнь самого Леонида изменилась.

          Отодвинулось понемногу бурное отчаяние, он вторично женился, как бы топил прошлое в новом – жаждала натура счастья. Получила ли? Бог знает.

          Несравнимые с прежним деньги, своя огромная дача в Финляндии, близ Териок, в стиле северного модерн, огромные комнаты, камины, все грандиозно, мрачно-вызывающе. «Как пышно, как богато, как красиво…» («Жизнь человека»). Завёл Леонид катер, он теперь моряк, носится в брызгах и ветрено Финскому заливу. Московско-интеллигентская бородка сбрита (шкиперу это не идёт).