«И все кричит: «Скорей в Берлин!..
В Берлин! В Берлин! Мне нету мочи!»
О, друг! В Берлине шумны дни!
О, друг! В Берлине сладки ночи!..
Там Гропиуса диарама
Ее хочу увидеть — страх!
Тиргартен там, на лошадях
В нем скачут кавалер и дама!»
(Из стихотворения Н.В. Станкевича)
Николаевская Россия считалась довольно душным местом, вследствие чего «всё русское рвалось в Берлин». Туда неудержимо тянуло молодых российских либералов-западников, нередко образовывавших там центры общения русских «колонистов». Одним из таких центров стал кружок Н. В. Станкевича, объединявший в основном русских студентов, приехавших в Берлин для усовершенствования своих знаний.
Николай Владимирович Станкевич [1] – известный поэт и философ, вошедший в историю России XIX века как создатель и вдохновитель литературного кружка Станкевича, представлявшего собой группу единомышленников, обсуждающих вопросы «о Боге, о правде, о поэзии». Этот кружок, первоначально включавший такие имена, как историка С. Строева, поэта В. Красова, писателя Я. Неверова, славянофила К. Аксакова, литературного критика В. Белинского и некоторых других, в том числе Т.Н. Грановского, просуществовал в Москве до отъезда его главы за границу в 1837г. После чего уже в более усечённом составе кружок вновь складывается в Берлине.
Приехав в Берлин с намерением заниматься любимой немецкой философией, Станкевич встречает здесь Неверова [2] и Грановского [3]. Так в Берлине вновь формируется костяк московского кружка. Друзья селятся на улице Нойештедтише-Кирхштрассе в небольшом доме возле церкви Доротеи. [4] Станкевич занимал меблированный бельэтаж, а Неверов с Грановским располагались в трёх комнатах нижнего этажа, составлявших отдельную квартиру. Жили они довольно весело. Из письма Грановского к одной из сестер от 4 ноября 1837 года мы узнаем, как организован их уклад: «Ты конечно можешь себе представить, что нам некогда скучать: утром ученье, потом обед, потом что-нибудь читаем, на шесть часов театр, в девять возвращаемся домой, болтаем и смеемся, как сумасшедшие, пока Неверов, благоразумнейший из нас троих, потому что ему скоро будет двадцать шесть лет, не погонит нас спать. Эта история возобновляется каждый день».
Самые дорогие утренние часы посвящались строгим занятиям или университетским лекциям. [5] На лекции обычно ходили вместе. Друзья усердно занимались философией, рассматривая «отдельные явления из истории философии, методы философских исследований, отношение философских учений к жизни». Но русские студенты не ограничивались только изучением философии. В круг интересов также входили история, география и другие предметы. Их научные интересы оживлялись разнообразными впечатлениями: литературными новостями, статьями журналов и газет, вопросами искусства, театра и другими явлениями общественной жизни современного европейского народа. Всё это непременно бывало поводом живых бесед, предметом споров и прений тесного дружеского кружка.
Наслаждением и отдыхом для друзей были театр и музыка. Почти каждый вечер проводили они в Оперном или Кенигштадтском театре. [6,7] Среди всей берлинской оперы в то время выделялись две певицы – Софи Лёве [8] и Августа Фассман. Одушевлённая драматическая игра Лёве нравилась Грановскому, а Фассман привлекала Станкевича и Неверова более музыкальным искусством и образованием. Надо сказать, что живя в Берлине, Грановский интересовался средствами и приёмами драматической музыки. И даже в течение нескольких недель брал для себя уроки музыки «не для того, чтобы играть, но чтобы лучше понимать дело».
Много времени друзья проводили за интеллектуальными беседами с Елизаветой Павловной Фроловой, которая прибыла в Берлин вместе с мужем практически в одно время со Станкевичем. Спустя короткое время она организовала литературно-философский салон, который стал одним из центров культурно-общественной жизни русской колонии в Берлине. Грановский, Станкевич и Неверов часто проводили вечера в доме Фроловых. «Фроловы собирали у себя в гостиной все, что было замечательного в Берлине, в учёном, литературном, художественном и др. отношениях <…> тут мы познакомились с знаменитою Беттиною, Варнгангеном, Мендельсоном Бартольди, профессорами: Гансом, Вердером и другими знаменитостями того времени». Но далее в письмах Неверова мы находим, что Грановский зачастую уклонялся от знакомства с некоторыми из этих лиц и более всего предпочитал общество хозяйки салона.
Е.П. Фролова была умной, образованной и любезной женщиной. Она душой болела за Россию и внушала подобные чувства своим друзьям. По воспоминаниям Неверова, после одного визита от Фроловых Станкевич, будучи под впечатлением от беседы, взял с Грановского и Неверова слово, что они все силы отдадут просвещению России. А Грановский из общения с этой женщиной «прояснил свой взгляд на людей, жизнь и современные стремления века». Она всегда оживляла его взгляд на жизнь и постоянно напоминала, что он, прежде всего, должен быть историком. И в нём росло и крепло это стремление день ото дня. Именно в Берлине в кругу друзей, в обсуждениях вопросов о настоящем и будущем России, у Грановского формировалось стремление всей душой возвратиться на Родину, чтобы работать и быть полезным другим своими знаниями.
