Здравствуй, лето!
(«…тепло и мило лето» — Н.С.Лесков).
Вот и лето пришло. Для многих из нас это самое любимое время года, которое мы ждём с особым нетерпением, а в этом году особенно. Так хочется понежиться в ласковых лучах летнего солнышка, окунуться в прохладную речную воду, насладиться запахом луговых трав и цветов, прогуляться в лес за грибами и ягодами.
Любил орловское лето и наш земляк Н.С. Лесков, когда в детстве ходил с крестьянскими ребятишками в ночное, гонял гусей, ловил пескарей в «маленькой, но чистой речушке Недне» в Кромском уезде, бегал по разноцветному гостомельскому лугу, собирал в Селивановом лесу ландыши для матушки. Живя в Петербурге, он часто вспоминал своё орловское детство, городскую усадьбу, где в саду росли ягодные кусты, овощи, цветы и пряная трава кануфер, которую каждое утро заботливо поливала матушка. Особенно были дороги его сердцу воспоминания, когда летом он, шестилетний мальчишка, ездил со своей бабушкой, «религиозной старушкой», по монастырям, находящихся в лесах и называвшихся «пустынями». «Мать Александра», как уважительно называли Александру Васильевну молодые послушники, «ездила в пустыни в деревенской безрессорной кибитке на паре старых рыжих кобылок очень хорошей породы. Одну из них звали Щеголихой, а другую — Нежданкою…путешествие на них … составляло для меня во все годы моего детства наивысочайшее наслаждение. Я был адъютантом старушки с самого раннего возраста…Поездка по монастырям имела для меня очень много привлекательного… Едем, бывало, рысцой; кругом так хорошо: воздух ароматный; галки прячутся в зеленях», а за речкой «женскими голосами пелась песня: «киньтеся, бросьтеся, во зелены гаи бросьтеся»…Более же всего я любил рыбную ловлю на монастырском озере…бывало, разведём огонь, вскипятим котелок воды, засыплем жидкую кашицу, бросив туда несколько сухих карасей, пока поедим всё это из большой деревянной чашки — уж и полночь. А тут, только ляжем, сейчас заводится сказка, и непременно самая страшная или многогрешная… Беззаботное, милое время! Благословенье тебе, благословенье и вам, дающим мне эти воспоминания»,- так отзывался Лесков в рассказе «Овцебык» о своих летних впечатлениях детства на Орловщине. Сколько занимательного и запоминающегося, происходящего в мире природы летом, будущий писатель наблюдал здесь будучи подростком: «Если вы видали когда-нибудь, — пишет он, — как по меже в хлебах птичка коростель бежит, — по-нашему, по-орловски, дергач зовётся: крыла он растопырит, а зад у него не как у прочих птиц, не распространяется по воздуху, а вниз висит и ноги книзу пустит, точно они ему не надобные…будто он едет по воздуху…» («Очарованный странник»). И это очаровательное соловьиное пение, которое он слушал орловскими ночами: «Наши соловьи признаются лучшими в целой России. Соловьи других мест не умеют так хорошо петь о любви, о разлуке и обо всём, о чём сложена соловьиная песня. Комната, в которой я спал с соловьями, выходила окнами в старый плодовитый сад, заросший густым вишенником, крыжовником и смородиною. В хорошие ночи я спал в этой комнате с открытыми окнами…» («Некуда»). А какое буйство трав вокруг летом на Орловщине! В романе «На ножах» читаем: «…природа наша — здоровая. Оглянись хоть вокруг себя, неужто ничего здесь не видите достойного благодарения?…вот у самых ваших ног растёт здесь благовонный девясил, он утоляет боли в груди; подальше…огневой жабник, который лечит чёрную немочь; вон там на камнях растёт верхоцветный исоп, от удушья; вон ароматная марь, против нервов; рвотный капытень; сон-трава от прострела; кустистый дрок; крепящая расслабленных алиела; вон болдырян, от детского родимица и мадрагары, от которых спят убитые тоской и страданием…на поле я вижу траву гулявицу от судорог, на холмике вон Божье деревцо; вон львиноуст от трепетанья сердца; дягиль, лютик, целебная и смрадная трава омег; вон курослеп, от укушения бешеным животным; а там по потовинам луга растёт ручейный гравилат от кровотока; авран и многолетний крин, восстанавливающий бессилие; медвежье ухо от перхоты; хрупкая ива, в которой купают золотушных детей; кувшинчик, кукушкин лён, козлоброд… Не сено здесь, а Божья аптека».
Петербургское же лето не производило на него такого впечатления. Холодная и сырая погода по его мнению «идёт Петербургу гораздо более, нежели демисезонное лето, которое ему никогда не удаётся…зима с окаменевшею Невою, с катками…и с газом в фонарях ему гораздо кстати. А летом скучен этот город с его туманом и водой! Не дай вам бог…приехать сюда впервые летом. Здесь нет ничего, чем тепло и мило лето в наших пыльных Кромах. Своею волею я никогда не поеду в Петербург летом и никому этого не советую», — читаем в романе «Обойдённые». Н.С. Лесков не раз приезжал из Петербурга на Орловщину, посещал Орёл, Кромы, Гостомлю. С особой теплотой и любовью писал о родных, милых сердцу местах: «У, да как же хорошо-то кругом…так легко, и ото всего…веет этой тихою радостью русской картины. Вон на пыльной дороге ряды перекрестных колей от тележных колёс; по высокому рубежу куда-то спешит голубок и, беспрестанно путаясь ножками в травке, идёт поневоле развалистым шагом: он тащит в клюве ветку и высоко закидывает головку, чтоб перекинуть свою ношу через высокие стебли; на вспаханном поле свищет овражек и, свистнув, тотчас же нырнёт, а потом опять выскочит, сядет и утирается бархатной лапкой. Солнце садится за лесом, луга закрываются на ночь фатой из тумана; зелёные сосны чернеют, а там где-нибудь замелькают кресты, и встаёт за горой городочек, покрытый соломой,- вот ты и вся здесь, родная картинка, а тепло на душе каждый раз, когда про тебя вспоминается» («Обойдённые»).
Вот мы и познакомились лишь с небольшой частью произведений Н.С. Лескова, где он описывает орловское лето. В этом году большинство из нас проведут лето у себя на Орловщине. Так давайте же наслаждаться летней красотой нашей малой родины, чтобы испытать простое человеческое счастье под названием жизнь, ведь действительно «лето — это маленькая жизнь».
Старший научный сотрудник Дома-музея Н.С. Лескова Т.Ю. Синякова
