Деулина Н.К.,

научный сотрудник Дома Леонида Андреева

 

Известный русский писатель Леонид Николаевич Андреев называл своим «литературным детством» период, когда он посещал литературный кружок «Среда», инициатором и душой которого был Николай Дмитриевич Телешов.

В литературных «Средах», ставших значительным явлением в культурной жизни Москвы начала ХХ века, принимали участие братья Бунины, Андреев, Скиталец, Чириков, Серафимович, Горький, Вересаев, Куприн, Сологуб, Белоусов, Гарин-Михайловский, Елпатьевский, Короленко и многие другие. Из старшего поколения собрания посещали Чехов, Мамин-Сибиряк, Боборыкин, Златовратский. К «Среде» примыкали не только литераторы, но и художники, музыканты, певцы, артисты Художественного театра. Почетными членами литературного кружка были Рахманинов и Шаляпин.

Участники читали и бурно обсуждали новые произведения, многие из которых были еще в рукописях. Чаще всего читали их сами авторы. Н.Д. Телешов вспоминал: «У нас было правило: говорить без стеснений. Это не значило, конечно, во что бы то ни стало огорчать автора. Но если он бывал достоин порицания, то уж выслушивал всю горькую правду без снисхождения; разумеется, в тонах дружеских и не обидных, хотя решительных и беспощадных. Так случилось с рассказом Андреева “Буяниха”. <…> Но эти резкие отзывы не портили наших добрых отношений, а наоборот, сближали нас в действительно дружеский кружок»^[1].

Надо отметить, что Леонид Николаевич прислушался к мнению товарищей и рассказ «Буяниха» так и не был опубликован. Первым произведением Андреева, прочитанным на «Среде», стал рассказ «Молчание», в дальнейшем практически каждую свою новую вещь писатель представлял вниманию членов кружка. Максим Горький читал здесь свою пьесу «На дне». Первоначально пьеса носила название «На дне жизни», но по совету Андреева автор сократил название, и это сделало его более емким и запоминающимся.

Дружественная атмосфера заседаний нравилась Леониду Николаевичу. Здесь много пели, шутили, играли на музыкальных инструментах, художники зарисовывали читающего автора или кого-нибудь из присутствующих. Например, известный художник Владимир Илиодорович Россинский написал один из самых удачных по сходству портрет Андреева. Этот портрет долгие годы висел в кабинете Н.Д. Телешова, позже он передал его в Государственный литературный музей (ГМРЛИ им. В.И. Даля). В экспозиции Дома Леонида Андреева представлен эскиз этого портрета (подлинник, 1903 г.)^[2].

В 1996 году внучка художника, Елена Ивановна Россинская, предложила Орловскому объединенному государственному литературному музею И.С. Тургенева приобрести у нее прижизненный эскиз к портрету Л.Н. Андреева за две тысячи долларов или по курсу в рублях (закупочная стоимость составила 10 840 000 рублей). Была проведена экспертиза, которая подтвердила, что данная работа действительно является эскизом к портрету Андреева, написанного художником Россинским в 1903 году. Экспертизу проводил Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика И.Э. Грабаря. Эскиз был отреставрирован и уже почти три десятилетия украшает экспозицию Дома-музея писателя.

Члены литературного кружка не только зачитывали и обсуждали на собраниях свои произведения, но и живо откликались на события общественной жизни: в 1901 году выступили в защиту московских студентов; в декабре 1904 протестовали против разгона полицией мирной демонстрации в Москве; в 1905 деньги, вырученные от продажи сборника «Книга рассказов и стихотворений», передали бастующим почтовикам и связистам.

Н.Д. Телешов вспоминал: «В течение четверти века не было, или почти не было, в Москве ни одного общественного дела, ни одного культурного начинания, где бы так или иначе не принимала горячего и ближайшего участия “Среда”, если не как коллектив, то в лице своих отдельных членов. Авторитет “Среды” стоял высоко <…>»^[3].

В декабре 1902 года Леониду Андрееву поручили устроить литературный вечер в пользу Общества помощи учащимся женщинам. Он решил пригласить для участия в мероприятии своих товарищей по «Среде». Для чтения Андреев выбрал рассказ «Иностранец», Найденов – отрывок из пьесы «Жильцы», Бунин – «На край света», Телешов – легенду «О трех юношах», Скиталец – стихи.

Колонный зал Благородного собрания был переполнен. Люди стояли в проходах и за колоннами. Авторов шумно и долго приветствовали. Одним из последних выступал Скиталец. Впоследствии он вспоминал: «На “бис” <…> прочел стихотворение “Гусляр”, которое буквально ошеломило публику, раздались не аплодисменты, а оглушительный грохот, от которого, казалось, сотряслись стены Колонного зала. Стук, крик, рев – все слилось в страшный гул двинувшейся куда-то шеститысячной толпы. <…>

Ни устроители вечера, ни сам автор и чтец никак ничего подобного не ожидали и не учитывали. Никто не предвидел, что у тогдашней публики могло быть такое настроение, что разрешенные цензурой стихи, ничего “политического” в себе не заключавшие, могли, однако, подействовать как искра, брошенная в порох.

В зале погасили все люстры за исключением нескольких лампочек. Вошел наряд полиции. Вечер был прекращен»^[4].

Скиталец уехал на Волгу, Общество помощи учащимся женщинам получило хорошую сумму, а Андреев, как официальный устроитель вечера, был привлечен к суду. «Писал Скиталец, читал Скиталец, и прославился Скиталец, а меня хотят посадить, либо выслать, — смеялся Леонид Николаевич уже в зале суда перед началом процесса»^[5]. «Дело» Андреева слушалось в суде дважды: первый раз Андреев был оправдан, во второй раз – признан виновным и приговорен к денежному штрафу размером в 25 рублей.

Надо отметить, что зимний сезон 1902/03 года в Москве отличался обилием публичных вечеров с участием писателей – членов литературной «Среды». Всюду в витринах были выставлены их фотографии как отдельно каждого, так и группой.

Особенно была популярна фотография, на которой запечатлены семь человек: Скиталец, Андреев, Шаляпин, Горький, Телешов, Бунин и Чириков. Этот снимок был выполнен в ателье известного московского фотографа Карла Фишера. Существовало несколько вариаций этой фотографии (минимум 5). Писатели менялись местами, меняли позы, но количество их оставалось неизменным. Снимки обрели всероссийскую и отчасти мировую известность, так как были опубликованы в большинстве российских газет. Буквально все глянцевые журналы помещали их на своих страницах. Так же большими тиражами были выпущены еще и почтовые открытки.

Из воспоминаний И.А. Бунина: «Есть знаменитая фотография, — знаменитая потому, что она, в виде открытки, разошлась в свое время в сотнях тысяч экземпляров, — та, на которой сняты Андреев, Горький, Шаляпин, Скиталец, Чириков, Телешов и я. Мы сошлись однажды на завтрак в московском немецком ресторане „Альпийская роза“, завтракали долго и весело и вдруг решили ехать сниматься»^[6].

В фондах Орловского объединенного государственного литературного музея И.С. Тургенева хранится девять фотографий и фотооткрыток, выполненных с различных вариаций этого снимка. Две из них представлены в экспозициях музея И.А. Бунина и Дома Леонида Андреева.

Именно с ними связано несколько «курьезных» историй.

На фотографии, которая экспонируется в музее И.А. Бунина, сидят слева направо: Скиталец, Л.Н. Андреев, М. Горький, Н.Д. Телешов, Ф.И. Шаляпин, И.А. Бунин. Стоит: Е.Н. Чириков.^[7]

В воспоминаниях Н.Д. Телешова («Записки писателя»), изданных в советские годы (приблизительно с 1948 по 1956 гг.), среди прочих портретов помещена иллюстрация с тем же вариантом группового портрета членов литературной «Среды». Ее отличие от оригинального портрета состоит в том, что изображение Чирикова тщательно заретушировано. Почему-то советская цензура не разрешила печатать фотографию с Чириковым, хотя на том же самом снимке присутствовали и другие эмигранты: Бунин, Шаляпин и Андреев (которого таковым считали в Советском Союзе, но, по сути, он им не был).

Чем же так «насолил» бедный Евгений Николаевич большевикам?

Писатель не принял революцию и красный террор. Его публицистика этого периода имеет единую направленность и посвящена борьбе с большевизмом, «прежде всего критике лидеров большевиков и их единомышленников в писательской среде. <…>

Главное обвинение он предъявляет М. Горькому, обнаруживая в его действиях крайнюю степень беспринципности. Чириков пишет о двуликости прежнего друга и единомышленника, который призывает к спасению национальной культуры от “большевистского варварства” и в то же время оправдывает беззакония и произвол, творимые красными вождями над российским народом. Подводя итог своим размышлениям, писатель делает предположение, что Горький рано или поздно “изменит” Ленину»^[8].

В тоже время Чириков считает, что еще в 1905 году Лениным был начат фантастический эксперимент над Россией, конечная цель которого заключалась в том, чтобы «единодержавно царствовать над народом в мужицко-рабочем царстве»^[9], а впоследствии «воссесть на трон вождя всемирного пролетариата»^[10].

В 1918 году писатель вместе с женой уезжает из Москвы. В Ростове-на-Дону Е.Н. Чириков работает в литературном отделе ОСВАГа (информационно (осведомительно) — пропагандистский орган Добровольческой армии), читает лекции и издает в серии «Библиотека рабочего» ряд брошюр, в которых развенчивает теорию и практику большевизма. Вскоре его семья перебирается в Крым и в 1920 году эмигрирует в Болгарию, затем в Чехословакию.

На фотографии, представленной в экспозиции Дома Леонида Андреева^[11], сидят слева направо: Л.Н. Андреев, Ф.И. Шаляпин, И.А. Бунин, Н.Д. Телешов, Е.Н. Чириков. Стоят: Скиталец и М. Горький.

Несколько лет назад музею была подарена почтовая открытка начала ХХ века с тем же самым вариантом группового портрета членов «Среды». Но вот количество снимающихся увеличилось на одного человека. Им оказался Константин Петрович Пятницкий. При ближайшем рассмотрении становится понятно, что его изображение было «вставлено» чуть позже. Как и когда это могло произойти?

Выяснилось, что снимок с Пятницким можно найти даже в хрестоматии «Русская литература 20 века. Дооктябрьский период» изданной в 1971 году^[12]. В ноябре 2015 года в Воронежском литературном музее имени И.С. Никитина эта же фотография была представлена на выставке, посвященной 145-летию со дня рождения И.А. Бунина. Присутствовавший на открытии выставки старший научный сотрудник Института мировой литературы им. Горького Российской Академии Наук, буниновед, Сергей Морозов пояснил, что это фото – коллаж. Константин Пятницкий никогда не присутствовал на заседаниях «Среды», так как жил в Петербурге, а кружок собирался в Москве. Но он являлся членом кружка, и «фотограф вставил его изображение для печати» ^[13].

Кроме этого К.П. Пятницкий был соучредителем книгоиздательского товарищества «Знание», в котором печатались все изображенные на фото писатели. Именно они и решили послать ему эту фотографию в подарок. Позже со снимка были изготовлены почтовые открытки, которые успешно раскупались.

Такую почтовую открытку можно найти и в фондах Орловского краеведческого музея^[14]. На ней мы видим еще одного человека – Сергея Александровича Найденова (настоящая фамилия — Алексеев). Он не присутствовал на том самом обеде, после которого собратья по перу поехали в фотоателье Карла Фишера, но являлся постоянным членом «Среды». Возможно, что позже решено было добавить и его фотографию в групповой снимок. И на открытке вместо семи человек мы видим уже девять.

Кстати, в экспозиции Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства представлена точно такая же открытка. Об этом нам сообщил историк и литературовед Алексей Востров. Скорее всего, что и в других музеях России (а может быть и за границей) можно будет найти эти «загадочные» фотографии.

Как ни странно, но на этом фотографические «курьезы» с членами литературного кружка «Среда» не заканчиваются. Существует фотография (ее можно найти на «просторах» интернета) на которой под изображением Телешова написано – Найденов.

Надо отметить, что такой же «казус» произошел и с фотографией Леонида Андреева, когда он вместе с женой Александрой Михайловной был в гостях у Репина в «Пенатах». Одновременно с ними у Репина гостил и Максим Горький со своей гражданской женой — актрисой Марией Федоровной Андреевой. Фотографировались парами в мастерской художника в мае 1905 года. Снимки выполнил известный фотограф Карл Булла. Они вскоре были опубликованы и предприимчивые коммерсанты сразу же изготовили и выпустили в продажу почтовые открытки с фотографиями известных писателей. Правда, подписи под ними не соответствовали истине и вводили поклонников в заблуждение. На открытках было написано: «Андреев с женой Горького» и «Горький с женой Андреева», хотя оба писателя снимались со своими женами. В фондах ОГЛМТ хранится такая почтовая открытка^[15].

Шутки, смех и розыгрыши были обязательным явлением на заседаниях литературной «Среды». Н.Д. Телешов писал, что участники «давали друг другу прозвища, но только из действительных тогдашних названий московских улиц, площадей и переулков. Это называлось “давать адреса”. Делалось это открыто, т.е. от прозванного не скрывался его “адрес”, а объявлялся во всеуслышание и никогда “за спиной”»^[16].

Н.Н. Златовратскому дали адрес «Старые Триумфальные ворота», но позже он «переехал» на «Патриаршие пруды»; театральный критик С.С. Голоушев стал «Бреховым переулком»; молчаливый Е.П. Гославский – «Большая Молчановка»; М. Горький за пьесу «На дне» — «Хитровка»; Ф.И. Шаляпин – «Разгуляй»; старший Бунин (Юлий), работавший всю жизнь по редакциям – «Старо-Газетный переулок»; младший Иван Бунин за худобу и острословие – «Живодерка»; кроткий и добрый И.А. Белоусов – «Пречистенка»; В.В. Вересаев за нерушимость взглядов – «Каменный мост»; А.И. Куприн за пристрастие к лошадям – «Конная площадь». Только что пришедшему Леониду Андрееву дали адрес «Большой Ново-Проектированный переулок», но вскоре он попросил его поменять и «переехать» в другое место.

«Мало ли я вам про покойников писал, — говорил, бывало, Андреев. – У меня что ни рассказ, то два-три покойника. Дайте мне адрес “Ваганьково”. Я, кажется, заслужил»^[17].

Н.Д. Телешов вспоминал: «Андреев любил “Среду”, очень ценил ее отзывы, и не поделиться с нею новинкой было для него почти невозможно»^[18]. В 1906 году Андреев писал Телешову: «Милый мой Митрич, удрал я с совета нечестивых и сижу в Берлине; проживу зиму. Работать тут удобно, но без милого народа – скучно. Очень даже скучно. Как подумаешь про “Среду” и братию, что их нет, так тошно станет. <…> Продолжая быть настойчивым членом “Среды”, буду присылать тебе мои вещи для прочтения и обсуждения. На днях пришлю тебе две штуки: рассказ “Елеазар” и пьесу “Жизнь Человека”. <…> я очень прошу тебя: сообщи как отзовется “Среда”. Ее советы и мнения всегда были мне важны <…>»^[19].

Так получилось, что последнее заседание «Среды», состоявшееся в 1916 году, тоже было связано с именем Леонида Андреева. Писатель познакомил присутствующих со своей новой пьесой «Самсон в оковах», но ее обсуждение так и не состоялось. Вскоре «Среда» начала переживать потерю за потерей. И первым ушел Андреев.

1. Телешов Н.Д. Записки писателя. Воспоминания и рассказы о прошлом. Т. 3. М.: Художественная литература, 1956. С. 43. ↑
2. ОГЛМТ, Ф. 12, 34921 оф. ↑
3. Телешов Н.Д. Записки писателя. Воспоминания и рассказы о прошлом. Т. 3. М.: Художественная литература, 1956. С. 65. ↑
4. Скиталец. Повести и рассказы. Воспоминания. М.: Московский рабочий, 1960. С. 430. ↑
5. Телешов Н.Д. Записки писателя: Воспоминания и рассказы о прошлом. Т. 3. М.: Художественная литература, 1956. С. 52. ↑
6. Бунин И.А. Публицистика. Воспоминания. Т. 6. С. 18. ↑
7. ОГЛМТ, Ф. 14, 5742 оф. ↑
8. Михайлова М.В., Назарова А.В. Запечатленная Россия. Статьи о творчестве Е.Н. Чирикова. Raleigh, North Carolina, USA: Open Science Publishing, 2018. С. 152. ↑
9. Чириков Е.Н. Илиодор и Ленин (Нечто святочное) // Русские ведомости. 1917. № 274. С. 2. ↑
10. Чириков Е.Н. Отчий дом. Семейная хроника / Вст. ст., подгот. текста, коммент. М.В. Михайловой, А.В. Назаровой. М., 2010. С. 465. ↑
11. ОГЛМТ, Ф. 12, 28078 нв. ↑
12. Русская литература 20 века. Дооктябрьский период. Хрестоматия. М.: Просвещение, 1971. С. 111.   ↑
13. [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://riavrn.ru/news/pervyy-sbornik-i-poddelnoe-foto-chto-mozhno-uvidet-na-vystavke-bunina-v-voronezhe/. Дата обращения: 3 сентября 2024 г. ↑
14. Фонды Орловского краеведческого музея. ОКМ 12779 и 20614 . ↑
15. ОГЛМТ, Ф. 12, 35454 оф. ↑
16. Телешов Н.Д. Записки писателя: Воспоминания и рассказы о прошлом. Т. 3. М.: Художественная литература, 1956. С. 54. ↑
17. Там же. ↑
18. Там же. С. 126. ↑
19. Там же. С. 127. ↑