Е.М. Шинкова – ст. научный сотрудник фондов ОГЛМТ

 

Опубликованно в  Тургеневском ежегоднике  2014 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2015

Так назвала наша землячка, замечательная женщина, талантливый поэт, Елена Александровна Благинина одно из своих пронзительных стихотворений о войне. Война! Для неё это не просто слово, страшные события ворвались в жизнь её семьи, её родных, друзей, принеся невыносимые страдания.

К началу сороковых годов  Благинина была уже известна и любима читателями, она – автор многочисленных стихотворений для детей: в 1936-м году почти одновременно вышли поэма «Садко» и сборник «Осень», в 1937-м – «Сорока-белобока»,  в 1939-м – «Стихи» и «Вот какая мама!»; в 1940-м – «Посидим в тишине».  Некоторые стихотворения из этих сборников широко известны и в наше время, за десятилетия не поблекло их очарование для маленьких любителей литературы.

В 1938 году Благинину приняли в члены Союза писателей СССР; 1 февраля 1939 года её наградили орденом «Знак Почёта».¹ У неё была любимая работа, её окружали интересные люди.

О предвоенных годах Елена Александровна вспоминала: «<…> мы трудились с поистине “радостной энергией”, обитая на таких высотах патриотизма, о которых наши дети и внуки знают только понаслышке. Мы жили в бедности, не тяготясь ею, не допуская мысли, что можно жить полнее, чище, веселее нашего. Заботы о житейском не тревожили нас. Но, довольствуясь малым, мы все же следили за собой: тщательно укладывали наши, тогда хорошие, косы, форсили хорошо разутюженными ситцами, чуть-чуть подкрашивали губки <…>.

Детгиз мы считали “главным домом” своей жизни. Это издательство было средоточием работы, дружбы, веселья. И то сказать  в одной редакции Маршак читает новые переводы с английского, поблескивая очками <…>. Где-то рядом раздается “провидческий” голос Пастернака. А в коридоре молодой Кассиль – этакая элегантная жирафа – сыплет анекдоты один смешнее другого. <…>.

А вот и Андроников! Ну, тут уж пиши — пропало! Сколько живых и когда-то живших соединяются в одном великом лицедействе!»²

Литературовед  Евгения Александровна Таратута (1912-2005), работавшая в библиотеке, где выступала Благинина, вспоминала:  «Ребята любили и её, и её стихи — прелестные стихи о том, что близко и дорого детям: про ветер, про дождик, про радугу, про берёзки, про яблоки, про сад и огород и, конечно, про самих детей, про их радости и горести».³

И всё рассыпалось, когда незабываемый голос Левитана возвестил: «Сегодня, двадцать второго июня, в 4 часа утра, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…». (Из Заявления Советского правительства о нападении Германии на СССР).

Жизнь разделилась на «до» и «после».

Благинина c сестрой Антониной эвакуировались из Москвы в Красноуфимск, родители, беспомощные старики, оказались в Кирове. Мысли о них, бессильное отчаяние от сознания невозможности им помочь – в каждой строчке писем, воспоминаний Елены Александровны тех лет.  

Нерадостно вспоминала она и о первых неделях своего пребывания в небольшом уральском городке: холод, голод, бытовая неустроенность. Из письма подруге, Екатерине Беклешовой⁴: «[1941 г.]  Декабрь. Красноуфимск. <…> Исходив множество километров, обив немыслимое количество порогов, сохранив (с трудом) несчётное количество раз человеческое достоинство,  вернее, призвав его, чтоб не взреветь, не лечь прямо на пол где-нибудь спать, я однажды поднялась по лестнице двухэтажного дома местной газеты. Там приняли меня приветливо, позвонили в Горсовет, откуда и noлучила я в тот же день (9-го ноября) ордер на комнату. “Комната” оказалась большой избой без перегородок, в коей живут муж, жена, свояченья и ребёнок. Всё же мы туда переехали, но были изгнаны главой семьи – мужуком не столь малорослым и тщедушным, сколь ядным. Спасибо, поблизости оказалась свободная конурочка метров 6-7, куда мы на другой день перебрались и где обретаемся и посейчас…

В домике этом нет вторых рам (морозы уже и теперь 30°, а то и 36), не затворяется входная дверь (набухла от сырости) и вообще “южное помещение”. Но как-то всё же отстирались, разобрались, отдохнули под кровлей страшного нашего “багажника”, где мы около недели жили в сплошной грязи, саже и угольной пыли. Тут всё-таки жильё».⁵

Однако постепенно жизнь стала если не налаживаться, то уже не была такой безысходной, как вначале: помогала найденная после многих мытарств работа. Из письма Г. Эйхлеру⁶: «[1941 г.]  Красноуфимск – хороший городок с 40˚-ными морозами, высокими дымами, низкими домами, чудесной резьбой – такой искусной и простой, что я, идучи, глазею на неё подолгу, к удивлению всех прохожих.

Работаю я в местной газете “Ленинский путь” внештатным репортером, с заработком 150-200 руб., чему рада бесконечно, т.к. всё-таки родная стихия <…> за месяц я дала в газету шесть очерков – при тринадцати номерах в месяц это очень много.<…> 

Очерки мои, конечно, значительно хуже того, что я делаю в области стихов.<…>

Самая большая тоска – по Москве. <…> Как я <…> могла оставить город, где работала и жила так напряжённо, где была всё-таки нужна!» 

И вскоре тому же корреспонденту горько жалуется: «Я потеряла живую связь с издательствами и журналами, не знаю, как работать <…>».⁷

В Москву Благининой удалось  вернуться осенью 1942 года, как она вспоминала, удалось с большим трудом прописаться «<…> на собственной площади – в подвале, до такой степени одичало-холодном и разваливающемся, что ни в сказке сказать…»⁸

Она встретилась с немногими не покидавшими столицу друзьями, узнала, какие лишения пришлось им пережить в первую военную зиму. В дневнике появилась запись: «<…> поели столярный клей, так что наша красноуфимская скудная еда была, по сравнению с этим, обильной. Вот уж поистине – всё условно в этом мире».⁹ Это – о Беклешовых.

С радостным волнением встретила Елена Александровна в августе 1943 года известие об освобождении Орла. И хотя давно покинула она родные места, но никогда не обрывалась, не истончалась её связь с миром детства, юности.

 

Требует высокого помина

Прошлое, все дальше уходя…

Вижу сад и заросли жасмина

В отблесках и отсветах дождя.

 

 

Капли, уподобившись алмазам,

Чуть заденешь ветви, льются наземь.

 

Этот ливень, золотой, зеленый.

Так и хлещет – кругом голова!

И стоишь ты некой сандрильоной

В страстном ожиданье волшебства.

 

Молода,  по-своему прекрасна.

Таинству расцвета сопричастна.¹⁰

 

Ей так хотелось увидеть знакомые улицы, дома, почувствовать, оправился ли город от двух лет гитлеровской оккупации, смог ли сбросить с себя то чужеземное, враждебное, что изо всех сил навязывали ему захватчики! Была и ещё одна причина, почему так рвалась Елена Александровна в Орёл, причина личная: она давно уже ничего не знала об орловских родственниках, мечтала найти своих тётушек, двоюродных сестёр, увидеться с ними. Она добилась командировки и поехала. Как признавалась в Воспоминаниях: «Утешением и отрадой были салюты, то и дело грохочущие над Москвой. В августе [1943  г.] освободился Орёл, и я поплелась туда – прикоснуться к родным ранам».¹¹

Вернувшись в Москву, Эйхлеру написала: «<…> приехала совсем постаревшей, потому что нагляделась всякой скорби, всякого разора (на Орловской земле). Ох, чего только не наделал немец в нашей стране! Вот уж поистине страшный враг, сосуществование которого исключается на земле».¹²

Тяжело было видеть лежащий в руинах город, нелегко встречаться с постаревшими родственниками, узнавать о ранениях, смертях. Общая, не утихшая боль, вылилась в горьких строках стихотворения «Братские могилы»:

 

Солнце ярой силы

По-над головой.

Братские могилы

Заросли травой.

 

Дикой повиликой,

Мятой, лебедой,

Памятью великой,

Горькою бедой.

 

С каждым днем все туже

Хлесткая трава… –

По убитом муже –

Замертво вдова.

 

Даже этой сини

Сердца не унять!

По убитом сыне –

Днем и ночью – мать.

 

Солнце на закате –

Пламенем костра…

По убитом брате –

На голос сестра.¹³

 

В военных стихотворениях Благининой много личного: трое её братьев воевали в рядах Красной Армии. Первым на фронт ушел добровольцем брат Дмитрий, вскоре был призван и Александр. В октябре 1941 года Дмитрий погиб.  «<…>  убили Митю под Ленинградом  <…> Мама прислала нам эту ужасную весть».¹⁴  В письме к Г.Л. Эйхлеру Елена Александровна  сообщала: «<…> никак не могла прийти в себя от гибели брата Митюхи <…> Он был красивый, хороший и весь ясный – от голубых глаз до мягкого низкого голоса, и я любила его больше других родичей».¹⁵ Памяти Дмитрия Александровича Благинина  посвящено  стихотворение «Орловской красе».

 

Ты не помнишь иль помнишь о сыне,

Что погиб в чужедальном краю

За высокую горечь полыни.

За неяркую прелесть твою?

 

За пруды под зелененькой ряской.

За ракиты у этих прудов,

За немного расшатанный, тряский,

Деревянный уют городов.

 

За платок молодайки узорный –

Россиянки, солдатки, вдовы,

За доверчивость этой просторной,

Отражённой в глазах синевы.

 

И когда в помутившемся взоре

Пропадал этот свет голубой,

Плакал сын твой от скорби и горя,

Потому что прощался с тобой.

 

Он увидел – качнулась ромашка,

Теплый шмель прогудел над кустом,

И упал – неуклюже и тяжко,

Распластавшись наземным крестом.¹⁶

 

За год до Победы был призван на фронт самый младший Благинин – Михаил, человек очень мирной профессии (работал учителем русского языка и литературы после окончания ИФЛИ¹⁷). В мемуарах о нём Благинина писала: «Мой брат Миша Благинин, которого в просторечьи звали Михрюткой, <…> был невысокий, бледный юноша с прелестными глазами, открытое, чистое выражение которых напоминало старые дагерротипы. <…> Он был моложе меня на 13 лет, поэтому в моём к нему отношении был оттенок материнства. <…> Ни с одним человеком на земле не было у меня таких высоких и складных отношений».¹⁸

7 марта 1944 года он сообщил сестре: «Родная моя! Ну вот, я и удостоился высокого звания воина Красной Армии.  Вчера прошел комиссию, признан годным по всем статьям, получил повестку на 8 марта.

Говорят, сначала едем в Раменское на пересыльный пункт, а там – неведомо… <…> Очень жалко вас оставлять, родные, жалко матерь. Плохо, что не имею возможности приехать попрощаться с тобой. Я очень тебя люблю. <…> Ну, родная, любимая моя – до свидания. Не горюй, всё будет хорошо. Обнимаю, целую тебя много-много раз <…> Писать буду часто-часто. Твой вовек Михрютон, иже любящий тебя беззаветно».¹⁹

В коллекции Орловского объединённого государственного литературного музея  И.С. Тургенева в фонде № 36 «Е.А. Благинина» хранятся фронтовые письма Михаила. Это даже не письма, скорее записки, часто написанные на обрывках листков, подчас наспех, карандашом, сейчас их нелегко прочитать: обветшала дешевая бумага, затухает текст.  Ничего в них нет о тяготах военной службы, только  переживания о родных, старания их ободрить; о себе писал с юмором, обещал вернуться.

Даже в дневнике, наедине с собой, не смогла Елена Александровна,  получив известие о его гибели, излить горе и скорбь. Коротко записала: «<…> весной ушёл на фронт Миша – мой Михрютка и не вернулся – погиб в первом же бою. Эта утрата так велика, что о ней – ни слова».²⁰

Она и о своих братьях вспоминала, когда рождались строки стихотворения «Орёл сорок третьего»:

                       

                      <…> 

Жизнь не дожита…  и спят орлы.

 

Спят орлы в сырой земле орловской,

Воротившие бездомным кров, –

Новиков, Благинин и Шабловский,

Заломёнков, Бухвостов,  Петров.²¹

 

С конца 1940-х годов устанавливались и закреплялись на десятилетия дружеские и творческие отношения  Благининой с Орловским краем, с орловскими писателями. В Орёл она по-прежнему старалась приехать при первой возможности.

В коллекции Орловского объединенного государственного литературного музея И.С. Тургенева в личном фонде Е.А Благининой хранится до сих пор не опубликованная тоненькая самодельная тетрадь, сшитая Еленой Александровной из листков бумаги и названная «Орловская тетрадка».²²  В неё подробно записывались впечатления о посещении Орла в 1949 году.

Она приехала для проведения встреч с детской аудиторией, пионерами и школьниками, привезла приветствия от московских детских писателей, от «Пионерской правды», «Детгиза», московских пионерских организаций; выступала в Доме пионеров, школах, библиотеках, детских садах,  и детских домах. 11 января пишет Елена Александровна с теплотой и сочувствием об орловских ребятишках послевоенной поры: «В детском саду ребятишки, как сиротки – все в одинаковых, угрюмых костюмчиках, почти все бледные».²³ Она старалась установить с ними контакт, достучаться до их сердец, порадовать, что было нелегко. Слишком уж много дети пережили, трудна была и послевоенная их жизнь. 12 января появляется запись: «Утром были в дет. доме № 10 стационарного типа. <…> Детей масса. Все в новых башмаках, мальчики при галстуках, девочки в новеньких платьицах. Все довольно бледненькие, с задержанным развитием (особенно речь). Они льнут, ластятся, лезут на руки. Показывали своё искусство – плясали «снежинки», пели петушки, показывали инсценировку сказки “Кот и петух”. Крошечный мальчишка вёл роль сказочника превосходно. Я читала им стихи, загадывала загадки. Все были очень довольны».²⁴

В этот приезд Елена Александровна посетила редакцию газеты «Орловская правда», попала на обсуждение первого номера «Орловского альманаха»: «Пришло много народу, были горячие и дельные речи. <…> Когда дали слово мне, я даже струсила, но потом разошлась и, кажется, впервые в жизни произнесла что-то вразумительное. Я хвалила Горбова,²⁵ ругала стихи почти все, приветствовала доброе начинание орловцев. Потом меня просили читать стихи, и я читала с большим успехом».²⁶ Тогда же Благинина познакомилась с репортёром «Орловской правды»  А.Н. Яновским,²⁷  которого коротко охарактеризовала: «Приятный тонколикий юноша (уже отец семейства), неглупый и тихий».²⁸

Все последующие годы Елена Александровна продолжала интересоваться творчеством своих земляков, никогда не отказывала в профессиональном совете, поддержке, помощи.

Есть в «Орловской тетрадке» и записи о музее И.С. Тургенева, где состоялась встреча Благининой с учителями: «Долго я не могла раскачать их. Унылые и серые сидели они в прохладном зале Тургеневского музея. Потом немножко будто разошлись-разговорились. Читала стихи и, кажется, им понравилось, но не знаю. Я умудрилась сделать даже сообщение по плану “Детгиза”».²⁹

Разумеется, Елена Александровна заинтересовалась экспозицией, осмотрела её: «Музей очень хороший, просторный. В нём бездна старой мебели – фетовской и тургеневской. В кабинете образ Спасителя старого письма (XVI век) – редкой прелести. Есть хорошие гравюры, картины».³⁰

Отметила и недостатки – не понравились некоторые картины современных художников, ужаснули шторы «модерн» и особенно удивило и расстроило отсутствие тургеневских рукописей.

Именно в нелёгкие послевоенные годы началась дружба Благининой и орловского музея И.С. Тургенева, продолжавшаяся почти полвека. В коллекции музея хранятся письма Благининой к Леониду Николаевичу Афонину, писателю, литературоведу, с 1959 по 1967 годы возглавлявшему Государственный музея И.С. Тургенева. Письма очень дружеские; она постоянно интересуется музейными делами, часто пишет о желании посетить Орел, побывать в Спасском-Лутовинове.³¹ Свое 70-летие (1973 г.) по предложению дирекции музея И.С. Тургенева Благинина отмечала в Орле и опять, как в послевоенные годы, описанные в «Орловской тетрадке», встречалась с орловскими школьниками, читала свои стихи, слушала их в детском исполнении, только дети были совсем другие – здоровенькие, хорошо одетые, веселые, активные.

Однажды Елена Александровна сообщила музею, что в семье её брата Александра хранится рояль, приобретённый в Орле, и рояль этот, якобы, из семьи Андреевых.  От имени родственников предложила принять его в дар. Сотрудники музея проверили правомерность такой «легенды» и установили, что музыкальный инструмент действительно мог находиться в доме родителей писателя. Автор этой статьи как представитель музея отправилась в посёлок Ворожба Сумской области (теперь это уже другое государство) и доставила в Орел рояль,³² который в настоящее время экспонируется в Доме-музее Леонида Андреева.

Неоднократно научные сотрудники обращались к Благининой с просьбой передать в ОГЛМТ рукописи своих произведений. Совершенно лишённая любого рода амбиций, она очень скупо откликалась на такие просьбы, уверяла, что занимает слишком скромное место в мире литературы, чтобы соседствовать с великими именами писателей-орловцев.

Тем не менее, Елена Александровна хотела оставить о себе память в музее. Согласно завещанию, составленному незадолго до смерти, она просила принадлежащие её антикварные предметы мебели³³ передать в Орёл. Её воля была выполнена Александром Дмитриевичем Благининым, сыном погибшего на фронте брата, племянником, которого она вырастила, и который трогательно заботился о ней в последние годы её жизни. Познакомившись с орловским музеем, он понял, что и литературный архив Благининой, и её библиотека, и личные вещи, которые помогут воссоздать творческий мир поэта, должны находиться именно здесь. Благодаря Александру Дмитриевичу в коллекции музея сформировался богатый по наполнению личный фонд № 36 «Е.А. Благинина», дающий возможность проследить творческую судьбу большого поэта, путём создания передвижных и стационарных выставок, экспозиций. И поэт продолжает жить на своей малой родине, даря талант новым поколениям читателей.

 

Деревья те, что мы любили,

Теперь срубили…

 

Цветы, которые мы рвали,

Давно увяли…

 

То пламя, что для нас горело,

Других согрело…

 

Сердца, что рядом с нами бились,

Остановились.

 

И только песня остаётся

И всё поётся,

всё поётся…^{3 4}

 

Примечания

 

1. В коллекции ОГЛМТ хранятся: Членский билет Е.А Благининой (Ф. 36, инв. №: 49091 оф.) и Орден «Знак Почета» № 6843 (Ф. 36. 49073 оф.; НУМ-74/ВП36. Орденская кн. № 033054. РДФ. Ф. 36. 49082 оф).
2. «Он был целой страной». Воспоминания Елены Благининой о Корнее Чуковском. См.: Воспоминания о Корнее Чуковском. Советский писатель, М., 1977. Оригинал материала находится по адресу: chukovskiy.lit-info.ru›chukovskiy…on-byl-celoj…
3. Таратута Е.А. Книга воспоминаний. Ч. 2. М.: Янус-К, 2001. С. 53.
4. Беклешова Екатерина Терентьевна (урожд. Теодорович; 1898-1977) – художник по куклам; художник театра, кино, член Союза художников СССР.
5. Благинина Е.А. Бульвар Новинский, № 6. Орел, 2003. С. 76. ОГЛМТ. 41443 оф.; РК. Ф. 36. Оп. 1. 319. В дальнейшем ссылки на публикацию: Благинина Е.А. Бульвар Новинский, № 6. С указанием страницы. Публикация осуществлена по материалам личного фонда № 36 «Е.А. Благинина»: ОГЛМТ. 35396 оф, 35397 оф.; РДФ. Ф.36. Оп 2. Ед. хр. 8, 9.
6. Эйхлер Генрих Леопольдович (1901-1953) – один из инициаторов создания издательства «Детская литература» в 1933 г. Под его редакцией выходили десятки книг в «Детгизе». Творческие и дружеские отношения завязались у него на многие годы с талантливейшими литераторами: К. Паустовским, Максимом Горьким, К. Симоновым, Арк. Гайдаром, Е. Благининой, К. Чуковским. В сентябре 1941 г., как немец, Эйхлер был репрессирован и сослан в Казахстан. Из ссыльного посёлка при поддержке и помощи Паустовского он с величайшим трудом перебрался в Караганду, где работал учителем литературы в старших классах средней школы. Благодаря эрудиции, большому издательскому опыту Генрих Леопольдович успешно вел литературу в школах, выступал с лекциями на конференциях.  Знаменательно, что  заслуги ссыльного были отмечены медалью «За доблестный труд».
7. Благинина Елена. «Борят мя страсти мнози…» Письма к Г.Л. Эйхлеру. Екатеринбург: Изд-е газ. «ШТЕРН», 2005. С. 19. (ОГЛМТ, 48102 оф.; РК. Ф. 36. Оп. 1.332). Письма Е.А. Благининой к Г.Л. Эйхлеру 1941-1944 гг. опубликованы с сокращениями и комментариями учеником последнего – Б.С. Вайсбергом.  В дальнейшем ссылки на это издание: Благинина Е.А. Письма к Г.Л. Эйхлеру. С указанием стр.
8. Благинина Е.А. Бульвар Новинский, № 6. С. 79.
9. Там же. С. 79-80.
10. Орёл сорок третьего / Благинина Е.А. Окна в сад. М.: Сов. пис. С. 48. ОГЛМТ, 28419 оф.; РК. Ф 36. Оп. 1. 28. В дальнейшем ссылки на это издание: Благинина Е.А.  Окна в сад. С указанием стр.
11. Благинина Е.А. Бульвар Новинский, № 6. С. 83.
12. Там же. С. 34.
13. Братские могилы / Благинина Е.А.  Окна в сад. С. 95.
14. Благинина Е.А. Бульвар Новинский, № 6. С.77.
15. Благинина Е.А. Письма к Г.Л. Эйхлеру. С. 21.
16. Благинина Е.А. Окна в сад. С. 61.
17. ИФЛИ – Московский институт философии, литературы и истории им. Н.Г. Чернышевского, существовавший в Москве с 1931 по 1941 гг.
18. Цитируется по: Тиховская О.А. Высокое избранничество дружбы // «Русское поле», № 3, 2011. С. 3-24. («Русское поле» — лит.-худ. и публицист. ж. Ассоциации русских писателей Республики Молдова, выходящий при поддержке Посольства РФ в РМ, Российского Центра Науки и Культуры и Конгресса русских общин в РМ). ОГЛМТ. 54740 оф.; РК. Ф. 36. Оп. 1.335.
19. ОГЛМТ, 17164 оф.; РДФ. Ф.36. Оп. 1. Ед. хр.187.
20. Благинина Е.А. Бульвар Новинский, № 6. С. 86.
21. Благинина Е.А. Окна в сад. С. 48.
22. Благинина Е.А. «Орловская тетрадка». ОГЛМТ, 31179 оф.; РДФ. Ф. 36. Оп. 1.38. В дальнейшем ссылки на эту ед. хр.: Благинина Е.А. «Орловская тетрадка». С указанием номера листа.
23. Там же. Лл. 4, 4 об.
24. Благинина Е.А. «Орловская тетрадка». Лл. 5, 5 об.
25. Горбов Евгений Константинович (1906-1973) — писатель и журналист, член Союза писателей СССР с 1936 года. Автор многих книг, включавших в себя рассказы, повести и романы, неоднократно впоследствии переиздававшиеся и переведённые на иностранные языки. Пьеса «Первый салют», написанная им в соавторстве с А. Яновским, была поставлена на сцене Орловского областного драматического театра им. И.С. Тургенева и долгие годы шла с успехом.
26. Благинина Е.А. «Орловская тетрадка». Лл. 7, 7 об.
27. Яновский Анатолий Николаевич (1919-1990) — писатель-прозаик, драматург, журналист, автор сборников повестей и рассказов: «На подступах к городу» (1952), «Двойники в пустыне» (1958), «Горнисты идут впереди» (1961, 1964), «Серебряный портсигар» (1963), «Наследники» (1964), «Приключения Сеньки-Чапая» (1966), «Юность без упрёка» (1971), «Марсово поле» (1975), «Среди полей русских» (1979), «Костры Бежина луга» (1983), «Земля и люди» (1984, 1987), «„Марсельеза“ на орловских улицах». Член Союза писателей СССР с 1964 года.
28. Благинина Е.А. «Орловская тетрадка». Л. 6.
29. Там же. Л. 6.
30. Благинина Е.А. «Орловская тетрадка». Лл. 6, 6 об.
31. В те годы музей-заповедник И.С. Тургенева в селе Спасское-Лутовиново Мценского р-на Орловской обл. являлся филиалом Орловского государственного литературного музея И.С. Тургенева.
32. ОГЛМТ. 26659 оф.; МУЗ-3/ВП12.
33. В коллекцию ОГЛМТ поступило согласно завещанию Е.А. Благининой 5 предметов мебели, в том числе комод с этикеткой на внутренней стороне ящика, относящей его к мебели из дворца Александра II. ОГЛМТ. 25375 оф.; МЕБ-174/ВП36.
34. Благинина Е.А. Складень. М.: Сов. пис., 1973. С. 61. ОГЛМТ. 45090 оф.; РК. Ф. 36. Оп. 1.329.