«Царство правды и бескорыстия»: Н.С. Лесков «Инженеры-бессребреники».

Впервые опубликовано в журнале «Русская мысль», 1887, ноябрь, с предисловием. Рассказ имел подзаголовок: «Из историй о трех праведниках». В 1888 и 1889 годах «Инженеры-бессребреники» дважды переиздавались отдельно Сувориным («Дешевая библиотека»).

 «Инженерах-бессребрениках» Лесков повествует о событиях неторопливо, спокойно, внешне непритязательно, но на этом «спокойном» фоне вырисовывается картина николаевского царствования, подавлявшего и калечившего в человеке благородные мысли и чувства.

«Тот отвечал, что он сам Фермором очень доволен, но удивляется и сожалеет, что тот очень неудобно поставил себя со всеми товарищами.

   Викарий при первом свидании передал это Фермору и осведомился:

   — В чем дело?

   — Не гожусь, не подхожу, — отвечал Фермор.

   — Отчего?.. Для чего вы такой зломнительный? Нехорошо иметь мрачный взгляд на жизнь. В ваши цветущие годы жизнь должна человека радовать и увлекать, Я о вас говорил с вашим начальником, и он вас хвалит, а отнюдь не говорит того, будто вы не подходите. Извините меня: вы сами себе создаете какое-то особенное, нелюбимое положение между товарищами.

   Фермор вспыхнул и отвечал:

   — Это совершенно верно: начальство относится ко мне теперь лучше, чем товарищи.

   — Ну вот… Это нехорошо.

   — Да; но чтоб они относились ко мне хорошо, — чтобы я был любим, — надо, чтоб я сделал… то… что совсем нехорошо.

   — Что же это?.. Неужто вольномыслие?

   — О нет! Я ничего не знаю о вольномыслии, — отвечал Фермор.

   — Так что же?

   Фермор молчал.

   — Верно, берут?

   — Я ничего говорить не буду.

   — Если это, то ведь что инженерия, что финансерия — это такие ведомства, где все берут.

   — Зачем же это? Для чего это так?

   Викарий долго на него посмотрел и сказал:

   — Для чего берут-то?

   — Да!.. Ведь это подло!

   — Значит, поладить не можете?

   — Не могу, ваше преосвященство, я к этому совсем от природы неспособен.

   — Ну, способности тут не много надо.

   — Взятка, мне руку прожжет.

   — Прожечь не прожжет, а… нехорошо. Но дерзости не надо себе дозволять.

   Фермор понял, что передано что-нибудь об его сцене с «косоротым», и с горечью воскликнул:

   — Ах, ваше преосвященство, какие дерзости! Они сами выводят из терпения, сами обижают, а потом лгут и сочиняют.

   — Да, но все-таки на службе надо уживаться.

   — Я не вижу никакой возможности уживаться с такими людьми и буду проситься в другое место.

   — И на другом месте, может быть, встретите то же самое, ибо и там тоже будут люди.

   — Но не все же люди одинаковы!

   Антоний опять на него поглядел с сожалением и сказал:

   — Да, иногда бывает и отмена.

   — Я посмотрю, я верую встретить иное».