Иван Бунин был человеком восприимчивым, тонко чувствующим, безумно жизнелюбивым. «Меня иногда красота пронзает до боли. Иногда я, несмотря ни на что, чувствую острое ощущение блаженства, захлестывающего, уносящего меня, даже и теперь. Такое с ума сводящее ощущение счастья, что я готов плакать и на коленях благодарить Бога за счастье жить. Такой восторг, что становится страшно и дышать трудно. Будто у меня, как, помните, у Мцыри, в груди пламя и оно сжигает меня. Или нет. Будто во мне не одна, а сотни человеческих жизней. Сотни молодых, безудержных, смелых, бессмертных жизней», – говорил Бунин о себе на склоне лет. Счастье жить остро чувствуется и в прозе, и особенно в лирике Ивана Алексеевича.

В 1916 году в печати появилось его стихотворение «Кадильница». Бунин рисует старый забытый монастырь в горах Сицилии. Все говорит о запустении, заброшенности, о давно ушедшей жизни: выщербленные плиты, разрушенный алтарь, пыль. Но взор обращается на старую кадильницу, давно пустую, черную от угля. Она – символ той самой прошлой жизни, когда-то пылавшей. Но стихотворение словно написано ради двух последних строк. В них – страстный призыв к жизни, пожелание прожить ярко, во всю силу чувств.

В горах Сицилии, в монастыре забытом,
По храму темному, по выщербленным плитам,
В разрушенный алтарь пастух меня привел,
И увидал я там: стоит нагой престол,
А перед ним, в пыли, могильно-золотая,
Давно потухшая, давным-давно пустая,
Лежит кадильница — вся черная внутри
От угля и смолы, пылавших в них когда-то…

Ты, сердце, полное огня и аромата,
Не забывай о ней. До черноты сгори.