Е.М. Шинкова (г. Орел)
(К вопросу о взаимоотношениях И.А. Бунина и А.Н. Бибикова.
По материалам коллекции ОГЛМТ)
// Тургеневский ежегодник 2020 года/ Сост. И ред.- Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «ОРЛИК», 2020.- 420 с.
Орловский период в жизни молодого Ивана Алексеевича Бунина (1889-1892) был, безусловно, чрезвычайно важен для его писательского будущего. Именно на «малой родине» он осознал себя поэтом, окончательно утвердился в решении связать жизнь с нелегким писательским трудом.
В литературе о Бунине немало страниц уделено его пребыванию в губернском городе, работе в газете «Орловский вестник» (1889-1892), отношениям с Варварой Владимировной Пащенко, которую многие исследователи называют прообразом Лики – главной героини романа «Жизнь Арсеньева».[2]
Однако, на наш взгляд, чтобы попытаться понять некоторые особенности характера писателя и заглянуть в глубины его творческой лаборатории, следует внимательнее приглядеться не только к «подруге юности», но и к другим орловцам из тогдашнего окружения Ивана Алексеевича.
В качестве примера приведем Арсения Николаевича Бибикова (1873-1927), с которым Бунин познакомился именно в молодые годы на Орловщине и с которым сохранял дружеские отношения вплоть до своего отъезда за границу 26 января 1920 года. Письма Бибикова к Бунину, охватывающие, по нашему мнению, период с 1892 по 1911 годы, хранятся в коллекции Орловского объединённого государственного литературного музея И.С. Тургенева в фонде № 14 «И.А. Бунин». Частично они опубликованы в «Летописи жизни и творчества И.А. Бунина» (Т. 1. 1870-1909. Сост. С.Н. Морозов. М.: ИМЛИ, 2011). Полная публикация писем, на наш взгляд, может пролить свет на некоторые моменты личной и творческой биографии писателя.
В 1922 году, в эмиграции, Бунин написал стихотворение,[3] первые строки которого несомненно относятся к годам его молодости, проведенным на Орловщине:
У птицы есть гнездо, у зверя есть нора.
Как горько было сердцу молодому,
Когда я уходил с отцовского двора,
Сказать прости родному дому!
<…>
Пронзительные, проникнутые грустью по утраченному «родному дому» строки появились в то время, когда их автор, покинувший родину, уже осознавал, что пути назад нет и не будет, что будущее у него, как и у других его соотечественников, не принявших советскую власть, весьма неопределенно, что его и преданно последовавшую за ним в добровольное изгнание жену – Веру Николаевну Муромцеву – ждут, скорее всего, тяжелые испытания.
Россия осталась в прошлом, в прошлом остались писательский успех, признание и любовь читателей, благосклонность критиков, официальные чествования, награды, титулы. И, вероятно, Иван Алексеевич, вспоминая во Франции свою «русскую жизнь», смотрел на неё глазами уже немолодого человека, которому милым казалось многое, связанное с безвозвратно ушедшим прошлым.
Что же в действительности представляли собой «отцовский двор», «родной дом», когда их покинул Бунин, решившийся обосноваться в Орле? Почему вообще он решил переменить место жительства и что было дальше?
Восстановить картину событий, происходивших в семье Буниных в конце 1880-х — начале 1890-х годов, несложно по сохранившимся письмам Ивана Алексеевича к брату Юлию[4], столь много значившему для него: материальные дела родителей совершенно расстроены, приближается полное разорение[5], включавшее в себя и потерю последнего семейного пристанища – усадьбы Озерки,[6] и, главное – окружение, в котором младший Бунин вынужден был находиться в орловской глубинке, не только не соответствовало его духовным запросам, но, напротив, раздражало примитивностью суждений, отсутствием духовных интересов и запросов. Из письма Ю.А. Бунину от 26 декабря 1888 года (Глотово): «Правда, я всё время старался исполнять твой совет и всё время не раскисал почти ни капли. Но вчера и нонче – как дьявол на мне поехал. И понимаешь, дорогой мой Юричка, ничего не могу с собой сделать: вчера целый вечер едва сидел. Просто видеть никого не могу из этих скотов. Нонче то же самое».[7]
Бесспорно, Юлий Алексеевич за время вынужденного пребывания в Озерках под надзором полиции сделал чрезвычайно много для формирования личности младшего брата, но как только у него появилась возможность, он покинул родовую усадьбу, и Иван вскоре понял грустную истину: Юлий – сам материально неустроенный – при всём своём искреннем желании помочь ему укрепиться в жизни, сделать этого не сможет.
В таких обстоятельствах приглашение работать в «Орловском вестнике» можно было считать подарком судьбы, именно так Иван Алексеевич его и принял. Установить, когда конкретно началось сотрудничество Бунина с губернской газетой, представляется затруднительным, но в письме от 20 ноября 1888 года, рассказывая брату о прочитанном в последнее время, Иван Алексеевич среди прочего отмечал: «Вообще, читать есть что. Получил всю “Неделю”, получаю бесплатно “Орлов<ский> вестн<ик>” (помнишь, я летом послал туда набросок о школах); на днях я напомнил письмом про это Семеновой[8] и, узнав, что он напечатан, написал о бесплатной высылке газеты. Получаю теперь аккуратно».[9] Вне всякого сомнения, редакция уже в конце 1888 года сотрудничала с Буниным и видела в этом сотрудничестве перспективу, иначе объяснить регулярную «бесплатную рассылку» газеты невозможно.
Радостно сообщал Бунин брату о предложении из Орла: «<…> мне дадут готовую квартиру и 35-40 рублей в месяц. <…> При редакции прекрасная библиотека, получаются буквально все журналы. Подумай, какая прелесть».[10]
Нам известно из подробных писем Ивана Алексеевича к Юлию Алексеевичу о его работе в «Орловском вестнике»: он делился с братом первыми восторженными впечатлениями о сотрудниках редакции, на которых, правда, вскоре перестал смотреть сквозь розовые очки; из этих же писем мы узнаем подробности его знакомства с Варварой Владимировной Пащенко.
Здесь правомерно сделать небольшое отступление и порассуждать немного о личной, пожалуй, даже интимной жизни молодого Бунина. Были ли у девятнадцатилетнего юноши серьезные увлечения до приезда в Орел? Как выясняется – были. Из Орла он писал брату: «С Н<астей> все кончено. Да, и слава Богу, что кончилась эта позорная история. Ни я, ни она, не оттолкнули так сказать, определенно друг друга, – так как-то разъехалось. Больше, разумеется, она. Я все-таки любил её, т.е. привязан был, если хочешь – любил свою любовь».[11]
Еще откровеннее становится Бунин в письме к тому же адресату из Озерок от 28 августа 1890 года: «С Н<астей>, как я уже писал тебе, у нас давно всё “разъехалось” <…> с полгода уже. Да и будучи в связи с нею, я иногда невольно глядел на некоторых хороших барышень не то что с любовью, а, по крайней мере, с поэтически нежным чувством. Это и понятно: она же не могла ни в чем, так сказать, в нравственном удовлетворять меня»[12].
Вот и открыта основная причина охлаждения Бунина к прежней возлюбленной; действительно, отсутствие духовной близости вполне способно привести влюбленных к расставанию. По словам Ивана Алексеевича, особенной печали он не испытывал: «Осталось какое-то грустное утомление».
Кроме имени у нас нет и, возможно, не будет сведений о девушке, которая, как явствует из писем Ивана Алексеевича, была его серьезным увлечением ещё до приезда в Орел, и хотя в интересующий нас период никакие романтические обязательства его уже ни с кем не связывали, нельзя сказать, что в делах сердечных он был новичком. Таким образом, мнение, что в нашем городе будущий писатель испытал первую любовь, – не более чем миф.
В Орле Иван Бунин попал в среду, разительно отличавшуюся от его прежнего окружения. Теперь рядом с ним находились образованные, уверенные в себе девицы, служащие, самостоятельно строящие свою жизнь, в беседах, спорах, в отстаивании своего мнения не уступавшие мужчинам.
Варвара Владимировна Пащенко – одна из них: умная, красивая, с артистическим талантом, была деятельной участницей орловского «Музыкально-драматического кружка»[13], брала уроки музыки, мечтала о консерватории, жить намеревалась на собственным трудом заработанные средства, служила корректором в «Орловском вестнике».
Из пространного письма брату от 28 августа 1890 года: «<…> Я познакомился с нею полтора года тому назад <…> в редакции “Орловского вестника”.[14] Вышла к чаю утром девица высокая, с очень красивыми чертами лица,[15] в пенсне. <…>». Здесь же Бунин делает примечание: «Она готовится в “настоящие” актрисы. Мать у нее тоже была актрисой, а отец прежде держал оперу в Харькове. Прожился и стал уже специально заниматься докторством».[16] В Варваре Владимировне не было ничего от жеманных провинциалок, с собеседниками она держалась «на равных» и даже, как вспоминал Бунин, когда он при первой встрече с нею «начал “придираться”», она ему «кое-что “отпела” довольно здорово».[17] Иван Алексеевич сам не заметил, как дружеская симпатия к Варваре Владимировне переросла в более глубокое чувство.
Что касается знакомства Бунина с Арсением Николаевичем Бибиковым, то, вне всяких сомнений, произошло оно после знакомства и сближения его с Варварой Владимировной, в то время, когда у них появился общий круг друзей в Орле и в Ельце, т.е. не ранее 1889 года.
В Ельце семьи Бибиковых и Пащенко были не просто знакомы, а дружны, молодые члены семей имели обыкновение встречаться и отдыхать в имении Бибиковых в селе Воргол, куда, благодаря состоявшемуся к тому времени знакомству со всей семьей Пащенко, впервые попал и Иван Алексеевич. Об этой поездке он в восторженных тонах рассказал брату в уже цитированном письме от 28 августа 1890 года, мимоходом упомянув об Арсении Николаевиче, и неясно, были они знакомы ранее или нет: «8 августа я опять приехал к ним [к Пащенко. – Е.Ш.] в Елец и вместе с ее братом[18] и с нею [Варварой Владимировной. – Е.Ш.] поехал к Анне Николаевне Бибиковой <“Вот тоже милая и умная девушка”> [комментарий Бунина. – Е.Ш.][19] в имение их верст за 10 от Ельца на Воргле. У Бибиковых есть еще брат Арсений (лет 18), приехала ещё некая Ильинская, барышня, занимавшаяся прежде в “Орловском вестнике”. Стариков – только один Бибиков, но он к нам почти не показывался».[20]
Более определенные сведения о начальном этапе знакомства Бунина и Бибикова и их последующих отношениях находим в письмах Арсения Николаевича.
В коллекции ОГЛМТ хранится 19 его писем к Бунину. Почти все они датированы, год написания некоторых возможно установить по содержанию или связи с другими письмами, и только два не имеют точных указаний на время написания.
Постараемся выстроить хронологическую цепочку истории отношений Бунина и Бибикова и восполнить пробел. Из процитированного выше письма Бунина к брату становится ясно, что в августе 1890 года они уже были знакомы. В письме Арсения Николаевича от 2 декабря 1893 года упоминается место его первой встречи с Буниным: «У Вари на Рождеств<енской>», т.е. в Ельце у Бибиковых.
Есть в письме от 2 декабря <18>93 года намек, достойный внимания: «Судьба с первых же дней поставила нас в самые неблагоприятные, какие только могут быть условия, чтобы заглушить даже просто человеческую обыденную симпатию друг к другу… Все возможное погубить души положила она между нами… И всему этому “на зло”… свет поглотил тьму, а ведь это в наши дни очень странное происшествие!»
На какие события намекает автор письма? Из разных источников нам известно, что, познакомившись, молодые люди подружились, с удовольствием встречались. О каких же «неблагоприятных условиях» может идти речь? Что, если имелась в виду Варвара Владимировна и влюбленность в неё не только Бунина, но и Бибикова?
Кстати, не сомневалась в нежных чувствах юного Арсения к «Варварке» и Вера Николаевна Бунина. Вот как описывает она начальный период отношений Бунина и Пащенко во время их встреч на Ворголе: «Как всегда у Бибиковых были ещё гости. “Варварка”, как звали девицу Пащенко, царила среди них, – она умела кружить головы, и в неё было влюблено несколько юношей, в том числе и Арсик Бибиков».[21]
Действительно, у Варвары Владимировны и Арсения Николаевича было много общего до появления в их жизни Ивана Алексеевича: они почти ровесники, оба молоды и хороши собой, их семьи занимали в елецком обществе приблизительно равное имущественное положение, у них был общий круг друзей, с которыми они проводили много времени в бибиковском имении, наконец, у них были общие интересы, в том числе увлечение театром, которое у Арсения Николаевича далеко не сразу, но, в конце концов, реализовалось в профессию
Вполне возможно допустить, что между молодыми людьми существовала приязнь, которая могла бы со временем (к удовольствию обоих семейств) привести к прочному союзу. Появление Ивана Алексеевича с его любовными признаниями и страстным напором смутили Варвару Владимировну, устоять она не смогла.
Не случайно в письме к В.В. Пащенко от 22 июля 1891 года Бунин ей выговаривал: «На Воргле Арсик все заводил речи о наших отношениях, о тебе и т.д. Все это навело меня на мысль сказать тебе следующее: я нисколько не ревную, не смею не верить тебе ни в чем в этом отношении, но мне положительно неприятно, что он по целым дням толкует с тобой о своих чувствах. Я думаю, что тебе должно становиться прямо неловко: это всегда так бывает со всеми, да и понятно. Для какой же цели он толкует?… Словом, я говорю очень серьезно и прошу тебя: прекрати это! [Выделено Буниным. – Е.Ш.] Скажи ему! Мне это очень неприятно, да и как я отделаюсь от этого чувства?»[22]
И все-таки, несмотря на недовольство Ивана Алексеевича, отношения с Бибиковым у него в то время были ровные и вполне дружеские. Известно, что Арсений вместе с Евгением Алексеевичем Буниным был рядом с Иваном и морально его поддерживал в ноябре 1891 года во время прохождения им военного призыва.[23]
Последовавшие затем месяцы были во всех отношениях тяжелы для Бунина: безденежье, бесконечные, безрезультатные поиски места службы, тяжелые объяснения с родителями Пащенко и с ней самой относительно возможности их брака или совместного проживания[24]. Расхождение во взглядах на общее будущее приводило молодую пару к частым ссорам, которые заканчивались расставаниями, за которыми следовали примирения, затем всё начиналось сначала. Наконец, решение, устроившее обоих, было найдено. В «Летописи жизни и творчества И.А. Бунина» читаем: «1892 г. Август, конец. Ю.А. Бунин устраивает брата Ивана в Статистическое отделение Полтавской губернской управы. <…> Сентябрь-ноябрь. В.В. Пащенко приезжает в Полтаву, где Ю.А. Бунин устраивает её на работу в Статистическое бюро»,[25] т.е. пойдя против воли отца, Варвара Владимировна приняла предложение Ивана Алексеевича «жить вместе».
Теперь обратимся к письмам Бибикова. Одно из них – без года написания – имеет неполную дату «7 сентября». Оно изобилует намеками не понятными неосведомленному читателю, явно показывает смятение, даже отчаяние Арсения.
Что если письмо написано под впечатлением решения Бунина и Пащенко соединиться в Полтаве и жить семейно?
Из содержания еще одного недатированного письма видно, что отправлено оно вслед за первым и что оба письма – следствие некоей «записки», полученной автором, содержание которой его глубоко потрясло. К сожалению, «записка» эта нам неизвестна, но если допустить, что в ней Варвара Владимировна, а скорее, она и Иван Алексеевич (Бибиков пишет: «<…> пятью строками вашей записки <…>[26]) объявили ему, как другу, важную для них информацию о совместном жительстве без венчания, то понятно в каком непростом положении оказался Бибиков: он одновременно терял небезразличную ему девушку и мог потерять недавно обретенного дорогого друга и единомышленника, а судя по его письмам, именно так он Бунина воспринимал уже с первой встречи.
Содержание второго недатированного письма недвусмысленно показывает, что он, несмотря ни на что, надеялся сохранить дружескую близость с Буниным, хотя бы потому, что указывал свой адрес для возможной дальнейшей переписки.
Исходя из логики наших рассуждений, оба письма должны быть отнесены к 1892 году. Кроме того, напрашивается очевидный вывод, что в предполагаемом любовном треугольнике Бунин, а вовсе не Бибиков был счастливым соперником.
Датированные письма Бибикова охватывают период с 2 декабря 1893 года по 8 ноября <1911 года>, следовательно, отношения у Арсения Николаевича и Ивана Алексеевича восстановились спустя некоторое время.
Однако и здесь возникает ряд вопросов. Прежде всего, между 6 марта 1894 года (в нашей публикации – письмо № 4) и 23 октября 1898 года (письмо № 5) временной пробел в несколько лет. Письма за это время не сохранились или Бунин и Бибиков хранили обоюдное молчание? Достоверно неизвестно, были ли у молодых людей какие-либо объяснения по поводу случившегося [венчание Бибикова и Пащенко. – Е.Ш.], но вполне допустимо, что любая форма общения между ними могла быть прекращена. На это есть и косвенное указание в приписке автора к основному тексту письма от 23 октября 1898 года: «P.S. Почерк мой, как видишь, такой же отвратительный, как и прежде», т.е. предполагается, что Бунин не видел этого почерка достаточно долгое время.
В таком случае, письмо № 5 следует рассматривать как ответный, незамедлительно последовавший со стороны Арсения Николаевича шаг на стремление Бунина, женившегося в Одессе и начавшего «новую жизнь», возобновить старые связи. Вывод может быть только один: оба они одинаково хотели спасти зародившуюся в молодости дружбу.
По содержанию всего корпуса писем Бибикова видно, с каким искренним расположением относился он к адресату. Видно также и его явное преклонение перед писательским авторитетом Ивана Алексеевича: с самого начала знакомства Арсений, испытывавший тягу к писательству, смотрел на Бунина глазами ученика, безоговорочно признавая в нем старшего товарища «по цеху», высоко ценя его мнение. Показательно, что ни тени зависти у него не было к литературным успехам Ивана Алексеевича. «Чорт тебя знает, как это у тебя здорово написано!», – восторгается он, прочитав повесть Бунина «Велга».[27]
Показательно также, что Бибиков не сомневался в дружеском расположении к себе Ивана Алексеевича и, очевидно, имел на это право. Тон его писем легкий, иногда ироничный, он часто не только просил содействия Бунина в устройстве написанных им стихотворений, но давал ему некоторые мелкие поручения, что обычно бывает между хорошими друзьями или приятелями, надеялся на встречи и совершенно искренне мечтал о совместном путешествии по Сибири, когда находился на службе в Томске.
Решив коренным образом изменить жизнь, перебраться в Москву, Бибиков также за содействием обратился к Бунину, правда, была ли ему оказана Иваном Алексеевичем помощь, и в каком объеме, нам неизвестно.
В письмах Бибикова временами вскользь упоминается Варвара Владимировна, вернее, достаточно формально передаются от неё приветы: «В.В. кланяется» (письмо № 5) или даже: «Варварка передает привет» (письмо № 8). Судя по всему, Арсений совершенно не придавал значения прошлому жены, очевидно, полагая, что венчание всё расставило по своим местам.
Однако не будем забывать, что так или иначе, в жизни двух молодых мужчин эта женщина сыграла определенную роль, что не могло не сказаться на их взаимоотношениях. И современный читатель, особенно орловский, вправе задать естественный вопрос: что собой представляла девушка, любовные письма к которой, нежные, страстные, трогательные в своей предельной открытости и искренности, написанные Буниным более ста лет назад, способны до глубины души тронуть современного читателя? Её ответных писем у нас нет, но сохранилось достаточно большое количество писем Ивана Алексеевича, в которых он подробно останавливался на их содержании, разговаривая, споря, убеждая в чем-либо свою возлюбленную. И приходится констатировать, что Бунин и Пащенко разговаривали на совершенно разных языках, порой складывается впечатление, что адресовывал Иван Алексеевич письма одной женщине, а отвечала ему другая.
Варвара Владимировна совершенно не соответствовала созданному воображением Бунина образу. Из письма к ней от 12 ноября 1891 года: «На столе против меня твоя карточка, моя любимая. Если бы ты чувствовала, как дорог и мил мне этот образ милой скромной девушки <…>! <…> в самые лучшие минуты я видел его воплощение в тебе <…> Ей-богу, в самых заветных мечтах я создал его, и как глубоко мне хотелось всегда видеть тебя такою <…>»[28]
Очевидно, что в Орле в молодые годы Бунина, возможно, впервые в жизни, в полной мере раскрылось свойство его характера, проявлявшееся и в более зрелом возрасте: творческим воображением он создавал некий образ, который не просто искал в женщинах, встречавшихся на его пути, но пытался слить этот умозрительный образ с реальным человеком, не понимая всей бесперспективности таких попыток и сам, в первую очередь, глубоко страдал от несовпадения. Именно это произошло в отношениях Бунина с его «орловской Дульсинеей».
В.В. Пащенко отнюдь не была «деточкой», «голубеночком», «зверочком»,[29] она – неглупая, очень практичная девушка, отлично понимавшая, что не дотягивается, да и не хочет дотягиваться до слишком высоко поднятой Буниным планки в их отношениях. Судя по всему, «делать авансы» Бибикову она никогда не переставала и не просто навсегда покинула Ивана Алексеевича 4 ноября 1894 года, а вернулась, если можно так выразиться, «на ранее подготовленные позиции». Это подтверждается и фактом одновременного венчания двух пар: Арсений Николаевич венчался с Варварой Владимировной, а брат Пащенко Владимир – с сестрой Бибикова Анной.[30] Такое двойное семейное торжество, разумеется, требовало немало времени на подготовку, поэтому мнение о «поспешности» брака Пащенко и Бибикова несостоятельно.
В рамках данной публикации нет необходимости останавливаться на отношениях Бунина и Пащенко, но, тем не менее, нам хотелось бы сослаться на слова самого писателя, который, уже будучи автором «Жизни Арсеньева», отвергая автобиографичность знаменитого романа, говорил: «Вот думают, что история Арсеньева – это моя собственная жизнь. А ведь это не так. Не могу я правды писать. Выдумал я и мою героиню. И до того вошел в ее жизнь, что, поверив в то, что она существовала, и влюбился в нее… Беру перо в руки и плачу. Потом начал видеть ее во сне. Она являлась ко мне такая же, какой я ее выдумал… Проснулся однажды и думаю: господи, да ведь это, быть может, главная моя любовь за всю жизнь. А, оказывается, ее не было».[31]
Обратимся теперь в интернет за информацией об А.Н. Бибикове: «Бибиков Арсений Николаевич, русский писатель, автор стихотворений и рассказов, печатавшихся в журналах «Юная Россия», «Наш журнал», участник литературного кружка «Среда» и Московского литературно-художественного кружка. С 1910 года начал выступать как актёр в театре и немом кино».
Он действительно был занят во второстепенных ролях на театральной сцене, получил несколько эпизодических ролей в немых фильмах, однако ярких образов не создал, в истории театра и кинематографии о нем нет упоминаний. Время от времени печатаясь в различных журналах, Бибиков не обратил на себя внимания ни критики, ни читающей публики. Составить библиографию его произведений было бы непросто. О нем ни слова не сказано в воспоминаниях основателя Литературно-художественного объединения московских писателей «Среда» Н.Д. Телешова.[32]
Но в биографии всемирно известного писателя Ивана Алексеевича Бунина Арсений Николаевич оставил свой исключительный след, потому, что в молодые годы, сам того не ведая, оказал ему, своему другу, к которому был искренне привязан, да и всей русской литературе немалую услугу, женившись на дочери елецкого врача Варваре Владимировне Пащенко и тем самым дав возможность великому таланту, не отвлекаясь на мелкие хлопоты, суетные попытки соответствовать представлениям провинциальной интеллигенции о предназначении человека, пойти своим трудным во всех отношениях путём и стать художником слова, который, по мнению Нобелевского комитета (Швеция, 1933 г.), «воссоздал в литературной прозе типично русский характер».
В представленных ниже письмах орфография и пунктуация приведены в соответствие с современной нормой; явные авторские опечатки исправлены; сохранено подчеркивание слов в тексте; сокращения слов, инициалов, фамилий восстановлены в угловых скобках.
При отсутствии авторской датировки и места написания письма датировались по штемпелям почтовых отделений; в иных случаях – по содержанию, что также указано в угловых скобках.
№ 1[33]
Воргол. 7 сентября <1892 г.>.
Дай Бог вам всего, всего хорошего! Поверь, Иван, это самое искреннее мое желание! Забудем старое и подадим друг другу руки в последний раз… Мы были, ведь, друзья! Простимся же, как прежде. Всё изменилось, всё пришло к концу. Миновала последняя точка романа, в котором обо мне надо сказать, как обыкновенно о второстепенных героя0х, на третьей от конца строчке, в двух-трёх словах…
Не глумись над этим письмом. Пожелай мне лучшей доли, пожелай мне встретить скорее истинно любящего друга, пожелай полюбить его также сильно и свято.
Только тогда и пройдут, и кончатся эти страшные думы, от которых голова трещит! Страшно пусто!
Пожелай мне силы на последнюю борьбу!
Пошли вам Бог тихого, полного счастья!
Арсений
[1] Пушкин А.С. Из стихотворения «Если жизнь тебя обманет…». Соч. в 3-х т. Т. 1. М.: «Художественная литература», 1985. С. 352.
[2] Отдельным изданием «Жизнь Арсеньева» была напечатана изд-вом «Современные записки» в Париже в январе 1930 г.; затем – в 11-м томе Собрания сочинений Бунина (Берлин, Петрополис, 1935). Пятая книга выпущена изд-вом «Петрополис» в 1939 г. в Брюсселе под заглавием «Лика». В.Н. Муромцева-Бунина писала: «Иван Алексеевич издал “Лику” отдельно только потому, что “Жизнь Арсеньева” была уже издана, но при первой возможности ввел “Лику” как пятую книгу в свой роман “Жизнь Арсеньева”». (См.: Бунин И.А. Собр. соч. в 6 т. М.: «Худ. лит.», 1988. Т. 5. С. 595).
[3] Бунин И.А. Собр. соч. в 6.т. Т. 1. Стихотворения 1888-1952. Переводы. М.: «Художественная литература» 1987. С. 365.
[4] Бунин Юлий Алексеевич, старший брат писателя (1857-1921), литератор, журналист, общественный деятель, педагог, участник революционного народнического движения, кандидат математических наук. В 1884 г. был арестован за участие в революционном движении, около года пробыл в тюрьме, затем на три года был сослан под надзор полиции в Озерки, прожил там до осени 1888 г., активно занимался образованием будущего писателя. О силе чувств, которые питал Иван Алексеевич к старшему брату, о глубине его привязанности можно судить по дневниковой записи, сделанной им в Глотово в 1918 г. во время болезни Юлия: «8 октября 11 ч. утра. Вчера долго не мог заснуть – ужасная мысль о Юлии, о Маше <Марии Алексеевне Ласкаржевской, сестре> – останусь один в мире, если Юлий не выздоровеет, и кажется: если даже будет успех, сделаю что-нибудь – для кого, если Юлия не будет!». Цитируется по: Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. М., 1990. С. 45.
[5] Из письма И.А. Бунина к Ю.А. Бунину от 18 октября 1888 г. (Озерки): «Домашние наши дела все так же плохи; отец за последнее время страшно пил, ежесекундно устраивает скандалы и слышать не хочет об деле. Недавно только протрезвился». РГАЛИ, ф. 1292, оп. 1, ед. хр. 18., л. 4-6. Здесь и далее письма И.А. Бунина к Ю.А. Бунину цитируются по: «И.А. Бунин. Письма 1885-1904 годов». М.: ИРЛИ РАН, 2003; в дальнейшем – «Письма 1885-1904 годов» с указанием стр.
[6] В 1890 г. земля в усадьбе Буниных была продана соседям Цвиленевым, а в начале 1892 г. к ним перешла вся усадьба. В письме отцу (сентябрь 1891) Иван Алексеевич с горечью пишет: «Мне, конечно, глубоко жаль Озерок, последнего своего угла. Теперь все мы между небом и землей». «Письма 1885-1904 годов». С. 117.
[7] «Письма 1885-1904 годов». С. 20.
[8] Семенова Надежда Алексеевна (1863-1937), номинальный редактор-издатель газеты «Орловский вестник»; фактическим редактором был её гражданский муж Б.П. Шелехов.
[9] Письмо от 20 ноября 1888 г. «Письма 1885-1904 годов». С. 18.
[10] Письмо от 20 января 1889 г. Елец. РГАЛИ, ф. 1292, оп. 1, ед. хр. 18., л. 20-21. «Письма 1885-1904 годов». С. 22.
[11] Письмо от 22 июля 1890 г. Орел. «Письма 1885-1904 годов». С. 34.
[12] «Письма 1885-1904 годов». С. 43.
[13] Молодой Бунин высоко оценивал артистические способности Варвары Владимировны. Из письма брату от 28 августа 1890 г.: «Сильное впечатление (в смысле красоты и т.п.) произвела она на меня <…> со сцены: она играла в “Перекати-поле” (Гнедича) любительницей, играла вполне недурно, главное, – очень естественно»; 15 декабря того же года тому же корреспонденту: «<…> приехала Варя в Орел играть в драматическом кружке … Ну, брат, Заньковецкая [1854-1934,; украинская актриса, в составе труппы товарищества русско-малорусских артистов под управлением Н.К. Садовского гастролировала в Орле в декабре 1890 года. – Е.Ш.]! Три раза плакал от нее!..». Об успешной игре Пащенко и благосклонности к ней публики сообщалось в «Орловском вестнике». См.: «Письма 1885-1904 годов». С. 43-47; 57; 483-484
[14] В.В. Пащенко – племянница фактического редактора «Орловского вестника» Б.П. Шелехова, в свои приезды в Орел она останавливалась в доме его гражданской жены Н.А. Семеновой.
[15] Привлекательной внешне считал Варвару Владимировну не только Бунин, которого можно было бы заподозрить в необъективности. Так, например, вспоминая о своих встречах с Иваном Алексеевичем в Орле в «Литературном кружке», революционер, писатель и публицист И.П. Белоконский (1855-1931), который в конце 1880-х гг. жил в Орле и активно сотрудничал в «Орловском вестнике», вспоминал: «Посещал кружок и Иван Алексеевич Бунин; здесь я впервые с ним познакомился. Уже тогда о нем говорили, как о выдающемся поэте, хотя он, кажется, еще и не печатался, а читали его стихотворения в рукописном виде. Стройный, лет 23-24 молодой человек, немного выше среднего роста, худой, он бросался в глаза своим, я бы сказал, поэтическим обликом. “Кружок” Бунин посещал с какою-то весьма красивою, изящною девушкою, что еще более обращало всеобщее внимание». Цитируется по: «Летопись жизни и творчества И.А. Бунина». Т.1. 1870-1909. Сост. С.Н. Морозов. М.: ИМЛИ, 2011. С. 73.
[16] Письмо И.А. Бунина – Ю.А. Бунину от 28 августа 1890 г. (Озерки). «Письма 1885-1904 годов». С. 42-47.
[17] Там же. С. 43.
[18] Имеется в виду Владимир Владимирович Пащенко (1871-?), брат Варвары Владимировны.
[19] Анна Николаевна Бибикова – одна из сестер А.Н. Бибикова. Кроме неё были ещё три сестры: Елизавета, Варвара, Антонина Николаевны.
[20] «Письма 1885-1904 годов». С. 45.
[21] Бунина В.Н. Жизнь Бунина. 1870-1906. Беседы с памятью. М.: Советский писатель, 1987. С. 112.
[22] «Письма 1885-1904 годов». С.104.
[23] См. письмо к В.В. Пащенко от 17 ноября 1891 г. «Письма 1885-1904 годов». С.130-132.
[24] См.: письмо к Ю.А. Бунину от 14 мая 1892 г. С. 160.
[25] См.: Летопись жизни и творчества И.А. Бунина. Т. 1. 1870-1909 / Составитель С.Н. Морозов. М.: ИМЛИ, 2011. С. 130.
[26] См. письмо № 2.
[27] Бунин И.А. Велга. Рассказ. 1895 г. Опубл. в газете «Сын отечества», [1898]. Посылая рукопись в газету, Бунин писал из Одессы 3 октября 1898 г. редактору С.Н. Кривенко: «Посылаю Вам рассказ-легенду под заглавием “Велга”. Это вполне самостоятельная работа, порожденная долгим чтением описаний севера, северных морей и т.д.»
[28] «Письма 1885-1904 годов». С.127.
[29] Ласковые прозвища, которые ей давал в письмах И.А. Бунин в орловский период их знакомства.
[30] См. коммент. № 18.
[31] Цит. по: Бабореко А. И.А. Бунин. Материалы для биографии с 1870 по 1917. Изд. 2-е. М.: Худ. лит-ра, 1983. С. 47.
[32] В мемуарном очерке «“Среда”. Литературный кружок», Н.Д. Телешов рассказал и о так называемой молодой «Среде», образовавшейся в Москве после 1909 года. Возглавлял её Ю.А. Бунин, с которым был знаком и дружен А. Бибиков, несомненно присутствовавший на собраниях кружка. Среди выделявшихся там молодых литераторов автор очерка ни разу не вспомнил имени Бибикова. См.: Телешов Н. Записки писателя. Воспоминания и рассказы о прошлом. М., 1966. С. 37-68.
[33] Печатается по автографу: ОГЛМТ, РДФ, ф. 14, инв.2980/11 оф.