Л.В. Пашкова

Саратов

Опубликовано в  Тургеневском ежегоднике  2018 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2018

История отношений «русских парижан» И.С. Тургенева и А.П. Боголюбова, если и не была предметом специального исследования, но освещена в литературе, главным образом, усилиями Нонны Валерьевны Огарёвой, известного искусствоведа, автора многих публикаций, посвященных жизни и деятельности основателя Саратовского Радищевского музея. Практически во всех научно-популярных и информационных изданиях Музея И.С. Тургенева в Орле рассказывается история поступления личных вещей Тургенева из Радищевского музея. Переданные Полиной Виардо А.П. Боголюбову, они составляли экспозицию «Тургеневского уголка» и до революции вызывали неизменный интерес у публики.

Остаётся только сожалеть, что потомки не исполнили желания дарительницы и основателя музея Боголюбова иметь овеществлённую память о «дорогом друге» И.С. Тургеневе и обошлись вольно с реликвиями, получившими, правда, вполне законную прописку на родине писателя. Однако, некоторые памятные вещи, связанные с именем Тургенева, сохранились в архиве и библиотеке Радищевского музея. Они дают возможность добавить несколько новых штрихов к истории взаимоотношений знаменитого писателя и известного художника.

Вместе с серьёзными «академическими» экспонатами «Тургеневского уголка» Полина Виардо передала в музей и сумку-ягдташ – свидетельство страстного увлечения писателя охотой. Боголюбова нельзя назвать таким же одержимым охотником. Скорее необходимость поддерживать и официальные, и дружеские отношения с влиятельными людьми, меценатами, оказывавшими материальную помощь Обществу русских художников, стремление работать в новых местах, в разных уголках французской провинции — вот те причины, которые побуждали Боголюбова участвовать в светских охотничьих мероприятиях. «Вооружённый» кистью художник в быстрых рисунках фиксировал эмоции и поведение участников охоты, писал виды имения и его окрестностей.

Охоте в имении У. Гинцбурга в декабре 1879 года посвящён фотоальбом «Виды Шамбодуэна», подаренный баронессе Гинцбург, хранящийся сейчас в библиотеке Радищевского музея. Альбом насчитывал 38 листов, все фото наклеены на большие паспарту серо-голубого картона, пронумерованы и вложены в специально изготовленную картонную папку чёрного цвета с золотым тиснением. Надпись на титульном листе сообщает, что охота состоялась в Шамбодуэне, имении барона Урии Осиповича Гинцбурга, и что её участниками были члены свиты Великого Князя Николая Николаевича.

17 листов альбома представляют собой дружеские шаржи на участников охоты. Они исполнены с большим чувством юмора, веселы и совсем не обидны для охотников. На паспарту под каждым изображением, нередко можно увидеть шутливые авторские надписи, выполненные характерным неразборчивым боголюбовским подчерком. Остальные листы альбома «Виды Шамбодуэна» представляют собой пейзажные виды этого замечательно живописного местечка в окрестностях Парижа. Все рисунки выполнены в лёгкой эскизной манере, без предварительного рисунка, кистью, в технике сепии.

Кроме альбома в собрании Радищевского музея представлены две живописные работы А.П. Боголюбова с видами Шамбодуэна, датированные тем же 1879 годом. Один из пейзажей, вертикальный, несмотря на небольшой размер открывает широкую панораму на центральную аллею усадьбы Гинцбургов. Осенние деревья с золотистой листвой, облачное небо, на первом плане – фигурка художника, пишущего этюд. Взгляд невольно устремляется вдаль – к тому виду, который открывается перед ним: перспектива аллеи заканчивается красивым шато (дворцом) в неоклассическом стиле. Художник за мольбертом, погружённый в работу, это, вероятно, сам Боголюбов. Подобные автопортреты в его картинах встречаются часто, они не только оживляют статичный реалистический пейзаж, но и привносят тёплую нотку личного эмоционального восприятия природы. На другом пейзаже, горизонтальном, примерно того же размера (близкого к А-4, как сказали бы мы сегодня) мы видим на уходящей вдаль дороге, вымощенной светлым камнем, два легких экипажа. Слева за деревьями прячутся домики, справа – ворота усадьбы. Воздух этого местечка в окрестностях Парижа словно дышит тишиной и спокойствием размеренной провинциальной жизни. Оба вида Шамбодуэна поступили в Радищевский музей не при его открытии, а в 1897 году по духовному завещанию А.П. Боголюбова в числе вещей, которыми он особо дорожил и не расставался с ними до конца жизни.

Хозяин имения, владелец, а возможно и заказчик альбома, барон Урия Осипович Гинцбург принадлежал к богатой еврейской семье банкиров и промышленников, занимавшихся к тому же широкой благотворительной деятельностью. Банкирский дом Гинзбургов работал в тесной связи с ведущими банками Западной Европы. Это было главное кредитное учреждение, через которое в российскую экономику вкладывались деньги иностранных инвесторов. Банкирский дом Гинцбургов финансировал золотопромышленные предприятия на Урале и в Забайкалье, строительство железных дорог в России, владел акционерным обществом цепного пароходства по реке Шексне. Гинцбурги были сказочно богаты, владели обширными имениями в Бессарабии, Киевской, Подольской и Таврической губерниях.

Значительную часть времени семья Гинцбургов проводила в Париже. В 1870 году ими был построен собственный отель на улице Тильзит. Гинцбурги жили открыто, хлебосольно, принимали всех русских: ученых, писателей, художников, волею судеб оказавшихся во Франции. У них часто бывали постоянно живущие в Париже И.С. Тургенев и А.П. Боголюбов, а также Вл. Соловьёв, М.М. Стасюлевич, А.Н. Пыпин, доктор С.П. Боткин и многие другие. Барон Урия Гинцбург, по-видимому, не обладал большим талантом финансиста, зато в его имениях в России царил образцовый порядок, и они приносили хороший доход. Сведений о бароне удалось найти не так много, на альбомном листе он представлен А.П. Боголюбовым как сибарит и бонвиван, в высоких сапогах, круглой шляпе, с дымящейся сигарой. Рядом с сидящим бароном — денщик Великого князя Николая Николаевича. Его поза и простоватое лицо переданы Боголюбовым очень точно.

Другой участник охоты – Михаил Иванович Попов, генерал, участник Крымской и Русско-Турецкой (1877-1878) войн, из свиты Великого князя Николая Николаевича. Его крупная фигура в охотничьей экипировке устремлена вперёд и сопровождается эмоциональными выкриками: ТАРЕZ! ТАРЕZ!

С большой иронией, несколько преувеличив грузность фигуры, Боголюбов изобразил самого себя – в тёплых ботах и турецкой феске. Костюм автора карикатур, кажется, совсем непригоден для охоты, и, скорее напоминает одежду домоседа, сидящего у камина, чем экипировку энергичного охотника. Роль молодого и деятельного художника-хроникёра, запечатлевающего события охоты, видимо принял на себя художник-баталист Николай Дмитриев. Его преувеличенно долговязую фигуру со спины с альбомчиком в руках, делающего зарисовки, мы видим на одном из листов.

Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский (1837-1898), дворянин, выпускник Императорской Академии художеств по классу исторической живописи, член Санкт-Петербургской Артели художников (1863-1871). В юности он учился и работал в Дюссельдорфе, Мюнхене и Вене, затем, до 1884 года жил в Париже. Художник широкого диапазона, он участвовал в создании росписей храма Христа Спасителя в Москве, создал цикл произведений, посвященных событиям русско-турецкой войны 1877-1878 годов, которые принесли ему известность. В 1883 году Дмитриев-Оренбургский получил звание профессора батальной живописи. Сотрудничал также в журналах: «Искра», «Нива», «Всемирная иллюстрация», «Север», «Пчела», «Живописное обозрение». Иллюстрировал произведения А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, Н.А. Некрасова.

Н.Д. Дмитриев-Оренбургский, один из самых активных членов Парижского Общества русских художников, во многом фигура явно недооценённая в истории отечественного искусства, как, впрочем, и А.П. Боголюбов, А.А. Харламов, И.П. Похитонов и другие.

На этом же листе с шаржем на Николая Дмитриева Боголюбов изобразил основных участников охоты, собрав всех в одну, вытянутую в цепочку, композицию. Каждый из персонажей, уже получивший выразительную характеристику, узнаваем. Во всех листах, как и в этом фрагменте, Боголюбов миниатюрно, на пространстве в несколько сантиметров, изображает зайчиков, восседающих на охотничьих собаках, уток, свободно летящих над хорошо вооруженными охотниками. Эта заметка своей простотой и эмоциональностью напоминает детский рисунок. Черты эмоционального непосредственного восхищения окружающим миром Боголюбов, впрочем, как и И.С. Тургенев, сохранил до конца жизни. Это их сближало.

Особое место в альбоме занимают два шаржа с И.С. Тургенева. Вот что сообщает об этом А.П. Боголюбов в автобиографической книге «Записки моряка-художника». Повествуя о последних днях И.С. Тургенева, автор пишет о том, что в первых числах сентября 1883 года, вернувшись из Нормандии в Париж, «… пошёл к фотографу, где хотел непременно, не знаю почему, узнать, существуют ли клише с моих карикатур охоты у барона Урии Гинцбурга, где были две с Ивана Сергеевича и которые я дал Топорову для того, чтобы поместили в новом издании «Записок охотника», предпринятом И.И. Глазуновым» (с. 224).

Алексей Петрович имел большой опыт художника-карикатуриста. Ещё мальчиком, учась в Морском Кадетском корпусе, он рисовал шаржи на преподавателей, за что неоднократно был наказан. Его натура, живая, эмоциональная, впечатлительная, требовала быстрой художественной реакции на окружающих людей, а добродушие, любовь и расположенность к ним не позволяли делать злые карикатуры, что очевидно и в этом альбоме.

Алексея Петровича нельзя назвать мастером натюрморта, он очень редко обращался к этому жанру. И тем не менее, в его творческом наследии, хранящемся в Радищевском музее, есть два натюрморта, созданных в 1870-е годы. Оба поступили по завещанию художника, и очевидно, что с ними связаны значимые события в его жизни.

«Натюрморт с фазаном и зайцем» – большой по размерам, сложный по композиционному и цветовому решению, свидетельствует о том, что и этот жанр был ему подвластен. Более того, работая рядом со своими молодыми коллегами и учениками, Боголюбов собственными картинами преподносил настоящий урок мастерства.

На новый 1880 год И.П. Похитонов подарил Боголюбову «Натюрморт с фазанами», на котором, с большой долей вероятности запечатлены охотничьи трофеи, добытые в декабре 1879 года, ведь Похитонов был заядлый охотник. Пейзажные виды Шамбодуэна, будь то парк, дворцовые и хозяйственные постройки, исполнены в характерной для Боголюбова реалистической манере, и вместе с тем, без лишних подробностей, с нотками романтизма. Все пейзажи населены оживляющими их фигурками людей и животных, они деятельны, без них виды выглядели бы более сухими и скучными. По этим картинкам видно, что и во французском имении Урии Гинцбурга царил образцовый порядок, разводились лошади русских пород.

1870-е годы – время расцвета таланта великого писателя и известного художника, время их наибольшего сближения и активной творческой и общественной деятельности.

В «Записках моряка-художника» в главе, посвященной И.С. Тургеневу, Боголюбов писал: «Всем известно, что в Париже существует наше небольшое Общество, основанное в день достопамятного взятия Плевенского. Возникновением своим оно немало обязано Тургеневу как главному учредителю, постоянному члену Комитета и секретарю, звание и обязанности которого он предложил взять на себя без всяких просьб и до конца жизни, несмотря на свои серьезные труды, всегда находил время заняться нашим делом. Доброта души его и всегдашняя готовность помочь ближнему, столь тесно связанные с богатой его натурою, известны каждому, но долг мой заявить всем, что не было из нас ни одного человека, который ушел от него неудовлетворенный помощью нравственною или материальною. В беседах своих с нами он был всегда прост, часто весел, а когда читал нам что-либо из своих сочинений, то действовал на чувства чарующим влиянием».

Несколько редких экспонатов «тургеневской» коллекции в Радищевском музее связаны с последним периодом жизни выдающегося писателя. Это фотография протоирея Дмитрия Иосифовича Васильева, настоятеля Русской Православной церкви (с 1881), духовника А.П. Боголюбова. В «Записках моряка-художника» есть такие строки: «Отец Васильев сказал хорошую речь, где он упомянул о Тургеневе, как земляке, он из Орла, так было очень прочувствовано. Людей, любивших покойного было много…».

Траурная подушечка от русских, живущих в Париже, зафиксирована на фотографии из архива Радищевского музея. Стоит заметить, что все эти снимки, как и фото рисунков альбома «Виды Шамбодуэна», сделаны в парижском ателье Лошара на Рю Лаваль, 39.

К редким прижизненным изданиям произведений И.С. Тургенева с автографами писателя, в последние годы добавилась книга «Тургенев и Савина». Обозревая историю дружбы И.С. Тургенева и А.П. Боголюбова, насчитывающую примерно 12 лет, заметим, что отношения эти были безоблачными, без ссор, разногласий и недомолвок, а ведь встречались они часто, практически еженедельно. В парижской художественной среде Тургенев и Боголюбов по авторитетности являлись лидерами.

Дружба писателя и художника не прерывалась до смерти Тургенева, которую Боголюбов воспринял как большое личное горе. «Такое чувство грусти повторилось со мной в третий раз – когда я закрывал глаза матери, другой – когда умерла жена, и третий – когда я простился с Иваном Сергеевичем», – признавался Боголюбов.