Е.М.Шинкова (г. Орел)

 

//  Тургеневский ежегодник  2011-2012 гг./ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2013

 

 

В середине 1970-х годов в Орёл приехал на постоянное место жительства Иван Михайлович Митрофанов, художник, всю жизнь отдавший педагогической деятельности.  В те годы  он был уже очень стар, очень болен и совершенно одинок. В Орёл – город, с которым была связана его творческая молодость, Митрофанов решил перебраться, когда старческие немощи сделали совершенно невозможным для него пребывание в родной деревне Баранья Гора Калининской области, где он прожил многие годы. Тогда он обратился к одному из бывших своих учеников – Игорю Ароновичу Круглому, орловскому искусствоведу и художнику. Игорь Аронович горячо откликнулся на просьбу о помощи и при содействии дирекции Орловского художественного училища перевёз Ивана Михайловича с его немудрящим скарбом в наш город.

Разместившись в мастерской Круглого, Митрофанов стал заново знакомиться с Орлом, который не видел несколько десятилетий. Несмотря на почтенный возраст, этот человек не только не утратил интереса к окружающему, но искал новых впечатлений, общения с людьми, мечтал о продолжении творческой работы. И он, действительно, много работал, писал пейзажи, охотно дарил их музею, изредка музей покупал какой-либо орловский пейзаж за чисто символическую сумму.

В музей И.С.Тургенева привёл Митрофанова Игорь Аронович, и тот сразу сделался постоянным посетителем музейных мероприятий, активным читателем музейной библиотеки. Оказалось, что Иван Михайлович – прекрасный рассказчик, живой, эмоциональный. Для сотрудников музея он скоро стал интересным и доброжелательным собеседником, который с увлечением вспоминал о годах молодости, о занятиях живописью, о встречах с художниками, о становлении Орловского художественного училища, куда в 1932 году был приглашён на работу, где преподавал историю искусства, начертательную геометрию, черчение, технику и технологию живописи, а в 1933 году возглавил училище и в качестве директора работал до 1948 года с трёхлетним перерывом, вызванным участием в Великой Отечественной войне.

Иван Михайлович прожил долгую, насыщенную событиями жизнь. Он происходил из крестьянской семьи, но его отец постарался дать детям образование. Один из старших братьев Ивана Михайловича преподавал литературу в Московском учительском институте, другой – занимался математикой, был профессором Московского университета. По их инициативе младший брат перебрался из деревни в столицу, поступил в Московское реальное училище, затем прошел обучение в Художественной студии К.Ф.Юона и И.О.Дудина, и наконец – ВХУТЕМАС¹. Однако самое яркое воспоминание молодости, о котором Митрофанов рассказывал с неизменным восторгом и энтузиазмом, – это учёба у Константина Фёдоровича Юона. Связь со знаменитым художником не прервалась с окончанием обучения; учителя и ученика связала многолетняя дружба. Иван Михайлович как величайшую святыню хранил живописную кисть Юона, с которой после долгих колебаний решил расстаться, и подарил её музею И.С.Тургенева.  Примерно в это же время Иван Михайлович рассказал сотрудникам музея, что у него в мастерской находится портрет монахини, который  был им написан много лет назад и у которого удивительная история. Митрофанов говорил, что хотел бы при жизни передать портрет  в музей, но на просьбу принести его и показать на заседании Фондово-закупочной комиссии музея ответил отказом, ссылаясь на большие размеры работы. Он пригласил придти и взглянуть на портрет, который  именовал не иначе как «моя Лиза», что озадачивало и заинтриговывало тургеневцев. Надо сказать, что чего-либо интересного, а тем  более неожиданного от этого посещения работники музея не ожидали. Они знали, что Митрофанов больших произведений не писал, кроме того, не был он и портретистом, основным предметом его живописи был натурный пейзажный этюд. Однако не в правилах музейщиков обижать отказом владельца предлагаемого в коллекцию предмета без серьезного обсуждения и обоснованных аргументов.

Визит состоялся. И как только гости вошли в комнату, перед ними оказался большой, почти во всю стену мастерской, написанный в рост портрет молодой женщины в монашеской одежде. Мало сказать, что портрет привлекал внимание, сотрудникам музея И.С.Тургенева сразу стало понятно, почему автор называл его «Лиза»: тонкое, одухотворённое, невыразимо трогательное лицо прекрасной женщины, отрешившейся от земных страстей и суеты. Им, хорошо знающим творчество Тургенева, немедленно вспомнился эпилог самого орловского романа писателя –  «Дворянское гнездо»: «<…> Лаврецкий посетил тот отдалённый монастырь, куда скрылась Лиза, — увидел её. Перебираясь с клироса на клирос, она торопливо прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини – и не взглянула на него; только ресницы обращённого к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только ещё ниже наклонила она своё исхудалое лицо – и пальцы рук, перевитые чётками, ещё крепче прижались друг к другу» ².

Двух мнений не было: портрет, разумеется, следовало приобрести. Но возникал естественный вопрос: «Кого писал Митрофанов в 1919 году? (Дата указана художником на полотне). Какова судьба этой женщины?»  Иван Михайлович охотно рассказал историю, которая, к сожалению, впоследствии в полной мере не подтвердилась. Человеческая память – несовершенный инструмент, много неточностей было в рассказе художника. По его словам, в годы его ученичества в мастерской К.Ф.Юона к мастеру обратилась жена московского генерал-губернатора, которая по ряду личных обстоятельств ушла в монастырь, и заказала свой портрет, создавать который он должен был по фотографии, т.к. из-за занятости монахиня не могла позировать, правда, один-два сеанса все-таки обещала. У Юона тоже было мало свободного времени, поэтому он, занятый другими заказами,  поручил написание портрета любимому ученику Ивану Михайловичу Митрофанову. Задание было выполнено, Юон одобрил и даже внёс свою лепту: доработал (или полностью переработал) цветы-лилии в левом нижнем углу портрета. Но работа осталась неоплаченной, т.к. заказчица эмигрировала из России после революционных событий. Таким образом, портрет оказался в собственности автора.  Митрофанов рассказал, что портретом дорожил, не расставался с ним, куда бы его судьба не забрасывала. Уходя на фронт, не зная, останется ли жив, вернётся ли, старательно упаковал холст и спрятал, закопал в землю. Был счастлив, когда, после войны нашёл тайник, и оказалось, что живопись сохранилась почти без повреждений. Сохранил он портрет и в период драматических событий в личной судьбе: в 1948 году Митрофанов был репрессирован, сослан на поселение в Нижний Тагил за то, что открыто выступил на собрании в Художественном училище в защиту  фронтовика, который в первый год войны попал в плен, бежал, воевал с фашистами, имел  боевые награды, а после войны подвергся преследованиям со стороны известных органов. После двух лет ссылки Ивану Михайловичу удалось с помощью друзей  вернуться, но без права проживания в больших городах.  Тогда он поселился на многие десятилетия в деревне Баранья Гора  и занялся преподаванием рисования и живописи. Теперь, понимая, что жизнь приближается к концу, хотел бы, чтобы дорогой его сердцу портрет нашёл достойное место, был принят в коллекцию музея И.С. Тургенева. Так в музейной коллекции появился новый предмет, занесённый в Книгу поступлений под названием «Портрет монахини». Он сразу же начал экспонироваться на музейных выставках и всегда вызывал у посетителей ассоциации с орловским Дворянским гнездом и тургеневской героиней – Лизой Калитиной.

Но на этом история не закончилась.

Лидия Валентиновна Иванова³, перебирая в музейной библиотеке старые журналы за 1913 год, увидела фотографию Великой княгини Елизаветы Фёдоровны Романовой. Сомнений быть не могло: на портрете Митрофанова изображена именно она –  у музейного предмета появилось настоящее, а не условное имя.

Но и на этом открытия не прекратились.

В начале 1990-х годов  в связи с работой над памятником И.А.Бунину⁴ в Орёл приехал скульптор Сергей Михайлович Клыков. За несколько лет до указанных событий он создал скульптурный портрет Великой княгини⁵ для возрождённой в Москве Марфо-Мариинской обители, которая была ею основана в 1909 году⁶. Узнав о картине И.М.Митрофанова, Клыков пришёл в отдел фондов ОГЛМТ. Он подтвердил, что на потрете, безусловно,  изображена Елизавета Фёдоровна, но категорически отверг предположение, что Юон, получив от Великой княгини заказ на портрет, мог перепоручить его своему ученику, даже если и был весьма занят, а ученик талантлив.  Это совершенно исключалось, если вспомнить, какое место в русском обществе занимала Великая княгиня Елизавета Фёдоровна Романова, каким вниманием, любовью и почитанием  она пользовалась. Уйдя от мира, Елизавета Фёдоровна выбрала особую форму подвижничества – благотворение. Все свои средства она отдала на устройство и обустройство обители, которую возглавила, в которой собрала и объединила подвижниц, вместе с нею творивших добрые дела в духе христианской любви, заботы о бедных и больных. Её неустанная, бескорыстная помощь людям из беднейших слоёв общества сделали Великую княгиню известной на всю Россию. Моральный авторитет этой замечательной женщины был настолько велик, что бывали случаи, когда в Москве за её каретой бежала толпа с криками: «Святая!»⁷.  Да и дата, указанная Митрофановым на холсте – 1919 год – настораживает, поскольку после октябрьского переворота  Марфо-Мариинская обитель переживала такие потрясения, что вряд ли имела возможность заказывать парадный портрет настоятельницы. Скорее всего, предположил Клыков, Юон дал ученику творческое учебное задание: по многочисленным опубликованным фотографиям написать портрет известной личности. С таким предположением трудно было не согласиться.

Однако история портрета и на этом не завершилась.

В 1997 он экспонировался в столице на выставке, посвящённой 850-летию Москвы. Вскоре в музей пришло письмо от московского искусствоведа Людмилы Борисовны Максимовой. Она настоятельно советовала проверить авторство Митрофанова, для чего, по её мнению, следовало обратиться к высоко профессиональным экспертам. Что же дало ей повод усомниться в авторстве? Оказывается, в Государственном научно-исследовательском музее архитектуры им.А.Щусева (Москва) хранятся фотографии интерьеров кабинетов и залов  Московской Елисаветинской гимназии⁸, сделанные около 1912 года фотографом П.В.Орловым. В большом зале на центральной стене – портрет Елизаветы Фёдоровны. Как выяснилось, этот  парадный портрет в 1912 году исполнил К.Ф.Юон, а в 1917 году портрет был  из гимназии изъят, возвращён автору и помещён им в собственную творческую мастерскую. Л.Б.Максимова предположила, что каким-то образом работа Юона оказалась у И.М.Митрофанова.

Сотрудники музея И.С.Тургенева испытали настоящее потрясение, когда увидели присланную копию фотографии Орлова: перед ними был хорошо им известный портрет работы И.М.Митрофанова. 

Провели исследование, насколько позволяла копия: действительно, никаких расхождений. Стало ясно, что без научной экспертизы не обойтись. Музей И.С.Тургенева обратился во Всесоюзный художественный научно-реставрационный центр им. академика И.Э.Грабаря и получил официальное экспертное заключение, в котором указано, что автором представленной работы («Портрет монахини», коллекция ОГЛМТ), бесспорно, является И.М.Митрофанов. К сожалению, эксперты затруднились определить, принимал ли какое-либо участие в работе К.Ф.Юон. В экспертном заключении сказано, что предположение об участии К.Ф.Юона в создании представленной на экспертизу картины на данный момент «не может быть ни подтверждено, ни опровергнуто».

И тогда возникла последняя, и пока окончательная версия:  И.М.Митрофанов  копировал портрет, находившийся в мастерской Юона. Увы, уточнять уже не у кого. Иван Михайлович скончался в Орле в 1987 году. Но если данную версию принять, то становятся понятными его настоятельные уверения, что Юон принимал личное участие в работе: конечно же, Константин Фёдорович мог править и даже частично дописывать работу своего ученика, тем более, что тот копировал его творение. Можно логически объяснить и дату на холсте – «1919», ранее вызывавшую недоумённые вопросы9: это дата копирования, а не написания портрета-первоисточника.

Но пока всё ещё без ответа остаётся основной вопрос: где же находится в настоящее время портрет Великой княгини работы К.Ф.Юона? К сожалению, до сих пор поиски исследователей в этом направлении не дали положительных результатов. Не найдены документы, проливающие свет на его дальнейшую судьбу, нет упоминаний о нём и в воспоминаниях современников, друзей художника. Но поиски продолжаются. Искусствоведов, историков ждут новые открытия, а картина И.М.Митрофанова, имеющая несомненное музейное значение как художественный документ эпохи, приближает нас к великой женщине, которая, будучи немкой и англичанкой по крови¹⁰, называла и ощущала себя русской по духу, всеми силами искренне и самоотверженно служила России и приняла мученическую кончину, не предав высоких идеалов православия, в последние минуты земной жизни призывая Высший суд не карать своих палачей: «Прости им, Господи, не ведают бо, что творят».

 

 

Примечания.

 

1. ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские) – московское учебное заведение, созданное в 1920г. в Москве путём объединения первых и вторых Государственных свободных художественных мастерских (образованных ранее на основе Строгановского художественно-промышленного училища и Московского училища живописи, ваяния и зодчества).
2. Тургенев И.С. Дворянское гнездо. ПСС и писем: в 30 т. Сочинения. Т.6. С.158.
3. Иванова Л.В. – сотрудник ОГЛМТ с 1971г. по наст. время.
4. Памятник И.А.Бунину в Орле открыт в 1995г.
5. Памятник Великой княгини Е.Ф.Романовой открыт в Марфо-Мариинской обители (Москва) в 1990г.
6. Марфа-Мариинская московская женская обитель начала свою деятельность 10 февраля 1909г.
7. В 1992г. Архиерейским собором Русской православной церкви Великая княгиня Елизавета и её келейница, монахиня Варвара причислены к лику святых новомучеников Российских (ранее, в 1981г. они были канонизированы Русской православной церковью за границей).
8. В 1880г. в Москве, в доме №11(сейчас это дом №10) по улице Маросейке был основан Дом воспитания для детей-сирот воинов, погибших в русско-турецкой войне. При нем в 1884г. для девочек, лишившихся отцов, в старинном особняке Екатерининских времен была образована гимназия-пансион. В 1897г. она получила название Елисаветинской женской гимназии по имени Великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой – «высочайшей» попечительницы гимназии. Гимназия прекратила существование в 1917г.
9. 7 мая 1918г. Е.Ф.Романова была арестована и выслана с группой великих князей в Екатеринбург, откуда их отправили в Алапаевск, где 18 июля 1918г. живыми сбросили в шахту и забросали гранатами. 
10. Елизавета Фёдоровна Романова родилась в семье немецкого великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории.

 

 

Литература.

 

1. Круглый И.А. Встреча с прошлым. Орёл, 2010.
2. Миллер Л.П. Святая мученица Российская великая княгиня Елизавета Фёдоровна. М., 1994.
3. Маерова В. Елизавета Фёдоровна. Биография. М., 2004.
4. Православная энциклопедия. Т.18. М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия». С.389-399.