Автор: Е.Н. Коханова  (г. Орел)

Л. Н. Андреев и Е. П. Карпов

Опубликовано в  Тургеневском ежегоднике  2018 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2018

Леонид Николаевич Андреев был знаком своим современникам не только как талантливый прозаик, но и как замечательный драматург. При жизни автора многие его пьесы имели шумный сценический успех: они ставились в лучших театрах, в частности, в Московском Художественном театре, в Петербургском театре В.Ф. Комиссаржевской, в Малом и Александринском театрах. Его пьесы обошли едва ли не всю русскую провинцию, привлекли к себе внимание литературно-театральной общественности за рубежом. Нужно сказать, что Леонид Николаевич очень любил театр. Эта любовь сопровождала его с юности и до последних дней жизни. Довольно рано, чуть ли не с шести лет, он был захвачен очарованием театра. Матушка писателя Анастасия Николаевна вспоминала: «Случалось, сцена буквально сводила с ума Коточку. Однажды он увидел мелодраму «Жан – Бразильская обезьяна». Артист, исполнявший заглавную роль, ловко ходил на четвереньках, прыгал, кувыркался, но за весь спектакль, как и положено обезьяне, не произнес ни слова. Замолчал, возвращаясь из театра, и Леонид. Никто из домашних не мог понять, в чем дело, а все расспросы оказывались безрезультативными: объяснить, что обезьяны не говорят, впечатлительный театрал не мог – это было бы вопиющим нарушением правды!.. Загадка осложнялась еще тем, что новый Жан перестал ходить по-человечески <…>, он перелезал столы, гардеробы, двери. Так продолжалось чуть ли не месяц».[1]

       В студенческие годы Леонид Андреев также увлекался театром. Учась в Московском университете, он состоял выборным от всего орловского землячества по распределению бесплатных билетов во все императорские театры и имел возможность ежедневно ходить в них. Он перебывал по несколько раз во всех операх.

«Бываю почти каждый день в Малом театре, – пишет он в Орел родственникам. Сейчас только что вернулся с «Родины» Зудермана, шедшей сегодня первый раз с большим успехом».[2]

Став известным писателем Л.Н. Андреев так же трепетно относился к театру и был знаком со многими известными актерами и режиссерами. Он встречался с ними, на спектаклях, а с некоторыми его связывала и личная дружба.

Он хорошо знал Немировича-Данченко, О.Л. Книппер-Чехову, Вс. Мейрхольда, Н.Н. Ходотова, Е.П. Карпова и др. Нужно отметить, что Евтихий Павлович Карпов, земляк Леонида Андреева, один из тех, кого, по словам Н.С. Лескова «Орел воспоил на своих мелких водах».[3]

                     Л.Н. Андреев и Е.П. Карпов были хорошо знакомы. Оба любили театр, и всегда тепло, с особой нежностью вспоминали Орел – город своего детства и юности. Леонид Андреев писал: «Орел, тепло, пахучая ракита, разлив рек, шатанье по Болховской, домашняя Пушкарная… Бывало: шатаюсь один по весенним полям, под жаворонками. Вдали сады, немного крыш и церковные главы, то синие, то голубые, то горящие золотом на солнце, и оттуда идет мягкий колокольный гул: это Орел…»[4]

«Из любимых мест, – писал Карпов, – мне особенно памятен городской сад и в особенности беседка над рекою, где по вечерам когда-то собиралась молодежь <…>, пелись песни. Светлое, хорошее было время, время безумных, ясных надежд, чудных мечтаний…»[5]

К сожалению, из печатных источников о Карпове Е.П. известно мало, его личный архив хранится в театральном музее в Петербурге, так как семья Карповых жила в этом городе по адресу: Гончарная улица, дом 23, кв. 4. Почти не известны современному читателю и художественные произведения Е. П. Карпова,  так как все они были напечатаны в дореволюционное время.

Родился Евтихий Павлович 25 октября (6 ноября) в 1857 году в Карачеве Орловской губернии в семье местного почтмейстера. Мать Карпова умерла, когда он был еще совсем маленьким, и его воспитанием занялась старшая сестра Софья Павловна (по мужу Рогачева). В 1867 году семья Карповых переехала в Орел. Как и Леонид Николаевич, Евтихий Павлович окончил орловскую мужскую гимназию, после учился в Москве в Константиновском межевом институте, но под влиянием родственника – пропагандиста-народника (мужа сестры) бросил учебу и за три года сменил немало мест работы и проживания: был рабочим на волжском пароходе, слесарем на заводе в Нижнем Новгороде и пр.

Е.П. Карпов состоял в партии «Народная Воля», и был хорошо знаком с известными народовольцами – Верой Засулич и Верой Фигнер. Дважды его арестовывали как народника, затем сослали в Восточную Сибирь. Начались мытарства по тюрьмам и местам ссылки (1879-1885): Вышневолоцкая политическая тюрьма, Красноярск, Вологда, Усть-Сысольск, Устюг.  В это время, в ссылке появляются в печати первые произведения Карпова. В 1878 году в журнале «Свет» был опубликован его очерк «Ополченец». Во время заключения в Вышневолоцкой тюрьме Карпов написал свою первую пьесу «Тяжкая доля», за которую получил от историко-филологического факультета Новороссийского университета премию им. Вучины. Он написал более 20 пьес.  Среди них драмы из народной жизни «Житье привольное» (1887), «Рабочая слободка» (1891) и др. Карпова считают одним из зачинателей рабочей темы в русской драматургии. Большое внимание он уделял народному театру: «Я не видел более чуткого к правде, более восприимчивого, и более благодарного зрителя, как народ, – писал Е.П. Карпов. – И потому-то народный театр, по моему глубокому убеждению, должен быть образцовым художественным театром, как по репертуару, так и по исполнению пьес на сцене».[6]

В 1885 году Карпов Е.П. вернулся в Орел. Здесь он работал в газете «Орловский вестник», выступал под псевдонимом «Никто, Я». В 1887 году он переехал в Ярославль, где впервые попал на сцену в качестве актера, а через два года (1889) занялся режиссерской деятельностью – ставил спектакли для крестьянских семей под Петербургом (село Рождествино), для рабочих невской заставы (1892).

В 1895 году в Петербурге было организованно литературно-художественное общество. Евтихий Павлович стал главным режиссером этого общества. «Организовав группу, он 17 сентября 1895 года “Грозой” Островского открыл этот театр, а затем на сцене осуществил первое в России публичное представление пьесы Л.Н. Толстого “Власть тьмы”.[7]  Евтихий Карпов был знаком и вел переписку со многими известными и знаменитыми людьми России: К. Станиславским, Вл. Немировичем-Данченко, К. Варламовым, В. Давыдовым, М. Савиной, П. Стрепетовой, В. Комиссаржевской, М. Ермоловой, Л. Андреевым, А. Чеховым, Г. Успенским, Вс., Мейерхольдом, Л. Вивьен, Ю. Юрьевым, А. Куприным, В. Короленко, А. Блоком, С. Есениным и многими другими.

В 1896 году по рекомендации известной актрисы Александринского Императорского театра Марии Савиной Карпов занимает пост главного режиссера на этой ведущей столичной сцене. Одновременно с ним в театр была приглашена актриса Вера Комиссаржевская. Вера Федоровна почти безоглядно доверяла ему как режиссеру и прислушивалась к его советам. Сам Евтихий Павлович был человеком общительным. Поэтому сразу нашел общий язык со своими «подопечными». «Его можно было видеть оживленно беседующим в нашей курилке, – пишет актер Юрьев Ю.М., – он знал много анекдотов из театрального прошлого, до которых актеры большие охотники <…>. У Карпова был большой запас подобного рода репертуара, а также умение рассказывать с увлечением и несомненным юмором, притом рассказывать в лицах <…> , постепенно он вошел в доверие актеров».[8]

         Не только актерам, но и директору театров нравилась склонность Карпова к юмору. Его доклады, которые сопровождались различными забавными анекдотами из закулисной жизни Александринского театра, можно сказать, послужили поводом к тому, что Евтихий Павлович стал желанным в кабинете «его высокопревосходительства», чем и укреплялось его положение в театре.

Внешне Карпов выглядел довольно серьезно. Он носил красную косоворотку, высокие сапоги и черный широкий сюртук. «Жгучий брюнет с окладистой черной бородой – Жук, как его прозвали актеры. Бытовой говорок с открытыми гласными. Характера был экспансивного», – вспоминал Ю.М. Юрьев.[9]

         Для нас Карпов интересен тем, что, будучи режиссером, он ставил пьесы Л.Н. Андреева. В его репертуаре были «Дни нашей жизни» и «Милые призраки». Как и Андреев, Карпов любил театр, любил его беззаветно, любил в нем все, не только его сущность, но и атмосферу, в которой протекала жизнь театра, со всеми его перипетиями, нравами и обычаями, со всей пылью и плесенью старых кулис, находя в них особую прелесть, свой аромат».[10] Репертуар Александринского театра Евтихий Павлович жестко чистил, он стремился упрочить в нем драматургическую классику и сводил со сцены увеселительно-развлекательные пьесы. В этом он разошелся с директором Императорских театров и в 1900 году подал в отставку, которая была принята. С 1900 по 1908 годы Карпов будет режиссером театра Литературно-Художественного общества.

В 1908 году Леонид Андреев напишет пьесу «Дни нашей жизни». Писателя очень занимала тема студенчества, в которой для него было много лично пережитого: в пьесе «Дни нашей жизни» отразились воспоминания о собственной студенческой поре, проведенной в Московском университете. В 1908 году Александринский театр, совершенно неожиданно для писателя, обнаружил интерес к его творчеству. Тогда директор императорских театров В. А. Теляковский через третьих лиц сделал попытку получить для казенной сцены пьесу «Дни нашей жизни» (первоначальное название «Любовь студента»). Но днем раньше пьеса была отдана в руки Е. П. Карпова для постановки в Новом театре.

Премьера пьесы состоялась  6 ноября 1908 года, (антреприза Ф.Н. Фальковского и А.Я. Леванта) режиссер спектакля Е.П. Карпов, художник С.Н. Воробьев. Роли исполняли: Евдокия Антоновна – Строганова, Ольга Николаевна – А.Я. Садовская, Глуховцев – П.В. Самойлов, Онуфрий – И.И. Судьбинин, Мишка – Давыдов, Блохин – В.Е. Карпов, Миронов – В.В. Александровский, фон Ранкен – Угрюмов.

Спектакль имел у публики большой успех, в течение первого месяца повторялся ежедневно. Каждый вечер толпа учащейся молодежи осаждала кассу. Спектакль прошел в сезоне 74 раза. На 50-м представлении присутствовал  сам автор, которому преподнесли лавровый венок. Однако спектакль Л. Андрееву не понравился. 12 января 1909 года он писал Е.П. Карпову: «Дорогой Евтихий Павлович. Согласно Вашему желанию делюсь с Вами впечатлениями от “Дней нашей жизни” и очень прошу Вас передать и труппе то, что я скажу как автор. Меня горько удивил, прежде всего, низкий культурный уровень театра. Вдруг оказалось, что главным режиссером для пьесы являетесь не Вы, а публика, та разношерстная толпа, которая гогочет. И за исключением трех-четырех артистов, у которых нет смешных слов, все остальные поглощены единственной заботой: рассмешить публику. На этом построен весь бульвар (городовые, сторож, писаря и впереди всех г. Судьбинин, бесконечно грубый в своем шарже), на этом построена  и мамаша. Такие штучки, как выталкивание мамаши Судьбининым – уверьте его – отнюдь не входили в скромные намерения автора. Онуфрий – студент, а не просто грубый и наглый человек. Я не буду останавливаться на подробностях – их слишком много, — но скажу, что чувство художественной меры, вкуса и надлежащей серьезности отсутствует у большинства артистов Нового театра. При этих условиях успех пьесы является радостью весьма сомнительной для автора. Передайте им, дорогой Евтихий Павлович, что сцена – вещь серьезная, что литература – дело важное и большое и что сами они, как служители того и другого, должны относиться к себе, и к делу с большим почтением. В частности (это только для Вас), совершенно непригодны для своих ролей Судьбинин и Строганова. Очень плохие все студенты за исключением Блохина, который очень хорош, и Самойлова. Остальные могут быть хороши (я говорю про бульварную публику), если их ввести в надлежащие границы. Великолепен Александровский. Хороша Садовская.<…> Перед отъездом в Москву необходимо, как я уже говорил, устроить серьезную проборку, для каковой цели сделать одну или две репетиции в присутствии жестокого и грубого автора. Иначе задаст Москва трезвону».[11] «Серьезная проборка» была устроена, и после семидесяти четырех спектаклей, давших полные сборы, труппа Нового театра выехала на гастроли в Москву, где до конца сезона с большим успехом успела показать пьесу еще тридцать один раз. Пьеса «Дни нашей жизни» получила длительную сценическую историю.

В 1916 году после 15-летнего перерыва,  Евтихий Карпов вновь становится главным режиссером Александринского театра. В начале 1917 года Л. Андреев направил два обязательных цензурованных экземпляра драмы «Милые призраки» в театрально-литературный комитет, ведавший репертуаром Александринского театра. 16 января комитет признал пьесу «удобной для постановки».[12]

В основу пьесы лег известный эпизод начала творческой деятельности Ф.М. Достоевского, рассказанный им самим в «Дневнике писателя» за 1877 год. По рекомендации Д.В. Григоровича Достоевский в 1845 году принес Н.А. Некрасову, собиравшему тогда материалы для «Петербургского сборника», свою первую повесть «Бедные люди». Сочинение молодого автора произвело на них огромное впечатление. Они читали рукопись всю ночь, и под утро, возбужденные и радостные, отправились на квартиру Достоевского поздравить его с большой творческой удачей. В пьесе Некрасов был выведен под именем издателя Незабытова, а Григорович заменен знаменитым критиком Григорием Аполлоновичем, в котором соединились черты В. Г. Белинского и Аполлона Григорьева.

 Однако пьеса не строилась по законам биографического жанра. В ней не было исторически точно воспроизведенных реалий жизни Достоевского. Во второй половине 1916 года, когда писалась пьеса «Милые призраки», Андреев снимал квартиру в Петрограде, в доме на углу Мойки и Марсова поля и все больше влюблялся в этот город.

В пьесе он не стремился сохранить гнетущую атмосферу Петербурга Достоевского. Ему хотелось передать «романтическое освещение» летнего Петербурга поры белых ночей. «Я представлял себе своего собственного Достоевского, — говорил Андреев… — Это как бы призрак Достоевского.… А персонажи пьесы — отражение персонажей романов Достоевского».[13]

Премьера пьесы состоялась в Александринском театре 6 февраля 1917 года за три недели до Февральской революции. На этот раз Петербург опередил Москву, там пьеса была поставлена в театре Незлобина 21 февраля 1917 года. В Александринском же театре спектакль ставил Е. П. Карпов. Роли исполняли: Таежников – П.И. Лешков, Горожанкин – Н.П. Шаповаленко, Елизавета Семеновна – Е.П. Корчагина-Александровская, Таня – Н.Г. Коваленская, Монастырский – И.М. Уралов, Прелестнов – В.Н. Давыдов, Раиса – М.И. Данилова, Паулина – Е.И. Тиме, Незабытов – К.Н. Вертышев, Григорий Аполлонович – Л.С. Вивьен, Яков Иванович – А.Н. Лаврентьев.  Как вспоминал Л. П. Гроссман, «… пьеса имела успех у молодежи, и Андреев, видимо, чувствовал себя глубоко удовлетворенным этим теплым приемом».[14] Однако Леонид Андреев говорил Гроссману: «Публика не почувствовала трагизма моего Таежникова… возвышенность его мысли, душевное боление человеческим страданием, великое милосердие в плане творческих вдохновений — и рядом с этим какая-то суровая душевная складка, неприязнь к конкретному „ближнему“, внутренний холод и даже жестокость к любящему существу».[15] Успех спектакля в Александринском театре, по определению критики, был средний. Молодежь приветствовала Андреева как «властителя дум» своего поколения. Некоторые рецензенты признавали  исполнение «прекрасным и стройным» (К. Арабажин), многие писали о вялости темпа спектакля, о  мрачности декораций. Но, несмотря на это,  пьесы Леонида Андреева в постановке Е.П. Карпова оставили заметный след в истории  театра. «Конечно, ко всему, что он читал и ставил, он подходил с меркой бытовика. За много лет своей работы он успел себя проявить в этом отношении вполне определенно и самое имя его стало почти нарицательным, – писал Владимир Феофилович Боцяновский в журнале “Жизнь искусства”» <…>. Нужно отдать справедливость Карпову, у него всегда чувствовалось необычайно бережное отношение к автору…»

Можно было не согласиться с его трактовкой той или другой пьесы, но никто не может упрекнуть его в том, что он не старался понять автора и выявить его возможно полнее всеми средствами, какие ему давала сцена…».[16]

В честь 40-летней театральной деятельности Е.П. Карпова в 1921 году ему, первому в Советской России, было присвоено звание «Заслуженный режиссер республики». Наш замечательный земляк, писатель, драматург, режиссер и театральный деятель Евтихий Павлович Карпов  оставил заметный след в истории литературной и театральной жизни.

 

Его любовь,

Его творенья с нами.

Горят огни,

Зажженные мечтой!

А мы идем вперед

Его тропами,

И с нами он всегда,

Он в нас живет![17]

Эти поэтические строки посвятила видному театральному деятелю артистка С.П. Бухарева.

Умер Евтихий Павлович в Ленинграде 3 января 1926 года. Его прах покоится в Санкт-Петербурге на кладбище Александро-Невской лавры, по завещанию, невдалеке от могилы великой русской актрисы В.Ф. Комиссаржевской.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[1]Афонин Л. Из неопубликованного. Орел,  2008. С. 240.

[2] Кен Л.Н. и Рогов Л.Э. Жизнь Леонида Андреева, рассказанная им самим и его современниками. СПб.,2010. С.58

 

 

[3] Зверев Н.//Орловская правда. 1968. 19 мая. С.3.

         [4] Афонин Л.Н. Память прошлого: сборник/Евгений Горбов, Леонид Моисеев, Леонид Сапронов. С.105.

         [5] Писатели орловского края: Библиогр. словарь/ Под общ. ред. К.Д. Муратовой и Г.М. Шевелевой. Орел, 1981. С.264

 

[6] Там же. С. 265.

[7]   Зверев Н.//Орловская правда. 1968. 19 мая.

 

[8] Юрьев Ю.М. Записки Т.1 Л-М. 2 искусство, 1963. С.381.

[9] Там же. С. 381.

[10] Там же. С. 384.

[11] Андреев Л.Н. Драматические произведения в 2-х томах, Т.2. Ленинград Искусство, 1989. С. 493-494.

 

[12] Андреев Л.Н. Пьесы. Москва, 1959. С. 585.

[13] Соболев Ю. Леонид Андреев//Художник и зритель. 1924 №6-7. С. 132.

 

[14] Андреев Л.Н. Пьесы. Москва, 1959. С. 585.

[15] Там же. С. 585.

[16] Боцяновский В. Памяти Е.П. Карпова//Жизнь искусства, 1926, № 2. С. 11.

 

[17] Интернет ресурс: [http://www.puteshestvie32.ru/content/vizitnaya-kartochka]