«Леонид Андреев в кругу писателей.
Л.Н. Андреев и К.И. Чуковский».
Корней Иванович Чуковский (1882-1969), писатель, критик, литературовед. Настоящее имя Корнейчуков Николай Васильевич. Он родился 31 марта в Петербурге. С детских лет интересовался поэзией, писал стихи и даже поэмы. Он никогда не думал, что войдет в мировую литературу как детский писатель и занимался литературной критикой – писал статьи о современной ему литературе. Писал о произведениях Андреева. Критиком Чуковский был необыкновенным. Он отличался от других критиков, ученых, литераторов. Его критические статьи не были похожи на научные, так интересно, с увлечением они были написаны.
Заочное знакомство Андреева и Чуковского началось с момента появления статьи критика о первой книге «Рассказов» молодого автора. Чуковский вспоминал: «Один из номеров газеты со статьей я послал ему. Недели через две он прислал мне письмо, которое очень взволновало меня. Оно до сих пор хранится у меня». Из письма Л. Андреева к К. Чуковскому:
***
«Ваша статья, на мой взгляд, гремит только одним. Вы слишком преувеличиваете мои достоинства. Говорю это серьезно и искренне. Большую радость доставила мне Ваша интересная и умная статья, и я очень прошу Вас продолжать Ваше любезное внимание».
***
Очное знакомство состоялось в 1903 году, когда Чуковский посетил Андреева в его квартире на Большой Грузинской, познакомился с ним и его женой, увидел в детской колясочке его первенца Вадима, которому было тогда месяце пять или шесть.
Чуковский вспоминал: «Мое знакомство с Леонидом Андреев продолжалось 15 лет. Пожалуй, даже больше. Знакомство это было неровное: периоды дружеского расположения ко мне то и дело сменялись периодами пылкой вражды. Иначе и быть не могло: ремесло литературного критика, вынужденного выносить приговоры о произведениях того или иного писателя, не располагает к устойчивым отношениям судьи и подсудимого».
К. И. Чуковский с большой нежностью относился к детям. Если он приходил по делам и в доме видел детей, то оставлял общество взрослых для игры с детьми. Он показывал фокусы, жонглировал, всегда вызывая восторг у ребят. Любовь к детям, умение их понимать лежат в основе таланта Корнея Ивановича. Дочь Леонида Андреева Вера вспоминала: « Я вижу большой папин кабинет на Мойке, где мы возимся на полу с дядей Корнеем Ивановичем (Чуковским). Он ужасно длинный и худой и показывает нам, как надо ездить верхом. Конь, конечно, он сам, и мы с восторгом залезаем ему на спину – он скачет, а мы валимся на ковер все вповалку, и конь делает вид, что ему плохо, — лежит и только судорожно дергает длинной ногой, потом рисует нам лошадок на твердом картоне».
Леонид Андреев охотно делился с Чуковским своими новыми литературными замыслами и читал критику свои новые вещи. «Еще у него было одно душевное качество, — писал К.И. Чуковский. – Не могу умолчать о той помощи, которую оказал он мне. Я был болен и утратил способность работать. Вдруг приезжает общая наша знакомая и говорит, что некто, не желающий открыть свое имя, просит принять от него изрядную сумму, которая даст мне возможность отдохнуть и полечиться в санатории. Кто этот некто, я в ту пору не знал. Мне и в голову не приходило, что это – Андреев, так как в качестве литературного критика я незадолго до этого резко нападал на него в ряде журнально-литературных статей. Лишь после его смерти мне стало известно, что деньги были посланы им».
В 1914 году Андреев уехал в Италию и предоставил Чуковскому возможность пожить в его доме. По этому поводу Чуковский написал шутливые стихи:
Длиннейший изо всех Корнеев
Шлет капитану свой салют
С фрегата «Леонид Андреев»,
Где средь заброшенных кают
Нашел он отдых и уют…
Чуковский прожил долгую и яркую жизнь, не уставая восхищаться талантом и прекрасными душевными качествами своего друга. Он оставил воспоминания о Л. Н. Андрееве. В дневнике Чуковского часто встречается имя Леонида Андреева, воспоминания о котором тревожили его до конца жизни.
Из дневника К.И. Чуковского, 1963г.
«Страшно взволновала меня сегодняшняя встреча с моим давним прошлым. На демонстрации старых фильмов была показана дача Леонида Андреева в Ваммельсуу – дача, в которой я знал каждое бревно, каждое деревце… и вот уже 40 лет она разрушена дотла, не осталось ни щепочки – и вот она передо мною, вся, такая знакомая, я даже учуял запах из кухни. … Вот и Анастасия Николаевна, мать. Давно уже ее кости смешались с землей. А тут она сидит, натягивая шаль, и я вновь услышал ее хрипловатый голос, и вспомнил ее походку…и сам Леонид Николаевич – боже мой, в последний раз я видел его в 1916 году – и вот встречаюсь в 1963. И седой Вадим – шестилетний. И моторная лодка «Савва», та, на которой мы ходили в море. И Анна Ильинична – страшно подумать: я знал ее отца. Это было тысячу лет назад».
Эти воспоминания всегда глубоко трогали Чуковского, подчас давались ему с трудом, так тяжело отзывалось его уже старое сердце на эти воспоминания, как он говорил «они выворачивали всю мою душу».
